– Не совсем, – признался я, не боясь показаться в глазах двух гэбэшников полным кретином. – Пусть его судьбой будут озабочены те, кто отдал вам мешок с настоящими долларами.
– Дубина, – вежливо укорил меня Тенгиз. – Пока в Приэльбрусье народ верит, что недавно был совершен теракт, мы можем спать относительно спокойно. Но как только станет известно, что это была всего лишь инсценировка, то криминальная верхушка ласково попросит вернуть баксы назад.
– А кого попросит?
– Сначала того идиота, майора Гаджиметова, который проявил инициативу и обратился к ним. А потом, видимо, они найдут нас. Или наших жен и детей.
– Это еще не все, – сказал Бэл. – Пока мы не найдем немца, никто не должен узнать, что мы всего лишь инсценировали захват заложников. Нас никто не должен видеть в этом районе. Тебе сбрить бороду! – кивнул он Тенгизу. – А я, наоборот, буду отпускать.
Я вспомнил про Машу.
– Вынужден вас очень огорчить, – сказал я. – Сегодня в баре я случайно встретил Машу. По-моему, она обо всем догадалась. Девчонка видела нас с Тенгизом у Ледовой базы.
– Что?! – вскрикнул Бэл и повернул голову к своему коллеге. – Ты что, обалдел?!
Тенгиз, покусывая кончики лохматых черных усов, стал нервно выбивать морзянку носком ботинка по ножке стола.
– Сам обалдел! Мне что, по-твоему, ночью надо было на Приют подниматься? – стал оправдываться он. – И тогда я еще ничего не знал про баксы.
– Значит, уже двое, – произнес Бэл и нервно дернул головой, словно хотел согнать с темечка назойливую муху.
– А кто второй? – спросил я.
Бэл выдержал паузу.
– Объясни ему, кто второй, – с нескрываемым раздражением сказал он Тенгизу.
– Ты что дурачком прикидываешься? – начал отводить на мне душу Тенгиз. – На кой ляд ты пригласил сюда Эда с Машкой?
– Что? – не поверил я своим ушам. – Хватит пургу нести! Никого я сюда не приглашал. Я что, по-вашему, совсем мозгами поехал?
Тенгиз и Бэл переглянулись.
– Ну, обаный бабай! – засопел Тенгиз. – Я этого высокоточного Эда как клопа по стенкке размажу, если он с нами играть вздумал. Сейчас я его сюда приведу, поговорим по душам!
Тенгиз шагнул к двери, взялся за ручку, но открыть не успел. Внезапно пол, стены и вся мебель, которая была в комнате, мелко задрожали, завибрировали, плафон над нашими головами закачался, и жуткий гул, нарастая с каждым мгновением, ворвался в комнату, вселяя в душу леденящий холод; лопнуло, как кусок фанеры, оконное стекло, стеклянные брызги смешались с упругой струей снежной пыли, которая с легкостью повалила нас всех на пол, как брандспойт сбивает с ног демонстрантов. Погас свет, кто-то истошно закричал – то ли в нашей комнате, то ли в соседней. Я машинально прикрыл голову руками; на спину упало что-то тяжелое и угловатое. Пол вздрогнул от чудовищного удара так, что во мне, казалось, смешались все внутренности.