– Мы могли бы поделиться, как вы говорите, по-братски. Дай им оружие, это правильно. Но зачем давать доллары? Никто ведь не видел, что Клюшкофф нашел рюкзак.
– Не толкайте меня на тяжкое преступление, – ответил я и, давая понять, что разговор окончен, повернулся и пошел к вертолету.
Мне не захотелось залезать внутрь – слишком плохие ассоциации вызывал запах нагретого металла и крови. Я подошел к кабине, наполовину зарытой в снег, присел у разбитого полусферического окна и пригнул голову. В ту же секунду окровавленная рука крепко схватила меня за волосы и ударила носом о металлическую гнутую раму.
– За долларами пришел, спасатель?
Из-за грязного обломка стекла на меня глянула страшная физиономия Глушкова, а затем змеей к моему рту скользнул ствол «калашникова».
На моем месте, подумал я, Мэд сразу же после приземления добила бы Глушкова. Я думал, что она жестокая девушка. А она просто умная.
– ЛЕЗЬ СЮДА! – ПРИКАЗАЛ ОН.
Мне пришлось опуститься на колени и на четвереньках протиснуться в кабину, как собака в свою будку. Глушков пятился, царапая «кошками» металл и стекло, присел на спинку кресла второго пилота и опустил «калашников» на колено.
Я выпрямился и посмотрел на его, если так можно выразиться, лицо. Не бывает упырей, восставших из могилы покойников, вампиров и прочей нечисти. Бывают всего лишь очень живучие люди. Я не мог понять, до какой же степени надо было изрезать, изранить, отбить, отморозить лицо, чтобы получилась такая безобразная маска.
– Чего уставился? – невнятно произнес Глушков одним краем рта, словно его парализовало. – Не нравлюсь?
– Зачем ты себя мучаешь?
– Это ты называешь мучением? – страшно усмехнулся он и коснулся пальцами носа. – Это всего лишь маленькие неприятности. Глаз только немного болит… У тебя есть что-нибудь от глаза? А посмотри-ка, там кусок стекла на застрял?
Я не понимал, серьезно он говорит или это такой мазохистский юмор, с опаской приблизился к Глушкову и посмотрел вблизи на тонкую щелочку, залепленную гноем, которая когда-то была глазом. Гематома увеличивалась – это было заметно сразу.
– Ну, что там?
– Тебе нужны антибиотики, нужна мазь – тетрациклиновая или стрептоцидовая. В общем, нужно срочно ложиться в больницу. Не знаю, на что ты надеешься. Тебе не спуститься отсюда.
– Ты что это меня раньше времени хоронишь? Ты умрешь первым. Хочешь, докажу?
Я пожал плечами и сказал:
– Я предпочел бы остаться живым.
– Не знаю, не знаю. Не могу ничего обещать.
– Глушков, – произнес я дрогнувшим голосом. – Я весь в твоей власти. Распоряжайся мною, как хочешь. Я устал сопротивляться. Твоя взяла.