И вздрогнул - тогда и сейчас, - едва его увидел. Вовочка - типичный даун с покатым лбом и отвисшей челюстью - был особенно омерзителен в своих ярких и дорогих обновах, сидя во главе стола рядом со сверстниками.
С его нижней губы свешивается коричневая от шоколада слюна. Как всегда, Вовочка жует не переставая и тем опровергая сетования по поводу потери аппетита. А недоеденные пирожные и конфеты, доставленные из Свердловска, протягивает, требовательно мыча, окружающим.
Через много лет, вспоминая этот день рождения у Вовочки, мать сказала о Нине Константиновне: она приближала к себе матерей-одиночек со схожей судьбой и умела быть благодарной каждой, кто проявлял понимание. Зато была безжалостна к тем, кто не мог скрыть отвращения к ее больному сыну. Это было ее идефикс: те, кого она облагодетельствовала, должны были в полной мере отработать искренним сочувствием.
...Тогда он постарался спрятаться за спины других детей, но Вовочка сразу его заметил. И уставился, перестав жевать. Теперь так и будет смотреть, не замечая других детей, игрушек и подарков.
...Именинник еще шире раскрывает рот, обнажая недоразвитые, гнилые зубы, и что-то жизнерадостно мычит, указывая на Игоря своей матери.
- Да, да, конечно, - обнимает и целует его Нина Константиновна, наконец-то наш Игорек пришел. А мы уж думали, он совсем нас забыл... А теперь давай посмотрим, что он нам принес!
Она говорит это громко, приглашая всех, и гости дружно, отодвигая стулья, встают из-за стола, толкаясь и жуя, окружают мать, а она долго путается с пеньковой бечевкой, развязывая пакет.
- Ну, я так и думала! - всплескивает руками Нина Константиновна. - Вы только посмотрите: все тот же самолет из отдела подарков нашего универмага...
И кивает в сторону других, точно таких же самолетов, принесенных гостями, грудой лежащих на отдельном столике.
- Теперь у нас целая эскадрилья! Но наш Игорек в этом не виноват, правда, сыночек? - спрашивает она у Вовочки. - Он еще маленький, сам подарки не выбирает. 3начит, будет у тебя еще один самолетик... А теперь угости его.
Она берет Игоря за локоть, больно сжимает, подводит к сыну. Ее лицо (сейчас он явственно видит это) просветлело, как у жрицы, приносящей жертву своему божеству.
Главное, не смотреть Вовочке в глаза... Он жмурится, стараясь не дышать, чтобы не чувствовать гнилостный запах изо рта... И все равно не выдержал, посмотрел. И вздрогнул - тогда и сейчас, - встретив взгляд Вовочки в упор. Это был злорадный взгляд, видевший его насквозь. Но длился не больше мгновения, и потому осталось недоумение - это было или только показалось? Взор Вовочки снова стал блуждающим и бессмысленным, лицо расплылось улыбкой идиота, и он шумно втянул отвисающие сопли.