– Я знаю, зачем вы пришли к священному Истиру! – продолжала женщина. – Я вижу тень тоски на челе вашего сына. Тоска терзает его сердце, гнетет его дух. Я помогу ему.
Женщина легко шагнула к Заревнику, ее серебряные подвески мягко звякнули. Она отцепила от пояса небольшой гребешок с конскими головками на спинке. Женщины Перепелов смотрели на нее огромными глазами, с изумлением и благоговением, а Звенила печально улыбнулась про себя. Ей ли было не знать тоски, не уметь распознавать ее? Едва ли она умела что-то другое лучше, чем прогонять тоску. Многие годы на княжеском дворе в Прямичеве отточили ее умение.
Подойдя, Звенила мягким движением велела Заревнику стать на колени, и он послушался, чувствуя, что вместе с этой странной женщиной на берег явилась таинственная сила богов. Конской головкой гребешка чародейка начертила на его лбу шестигранный громовой знак. Речевины оберегались знаком огня; этим чародейка подтвердила свое дрёмическое происхождение, о котором сказал уже ее выговор. У Заревника ёкнуло сердце: он не привык к знаку Перуна, покровителя дрёмичей, но с этим сильным и горячим знаком спасительная ворожба казалась еще более действенной.
– Снимаю я с тебя тоску и взамен даю тебе покой, – привычно запела Звенила, принимаясь расчесывать гребешком волосы Заревника.
В сердце ее острой искрой вспыхнула тоска по Держимиру, по его длинным темно-русым волосам, всегда спутанным и расчесанным кое-как. Но он остался далеко, и сейчас, прогоняя тоску от чужого ей речевинского парня, Звенила служила Держимиру, своему воспитаннику, единственному, кого могла любить. И который за многолетнюю помощь и советы был благодарен ей гораздо меньше, чем этот речевинский смерд – за такую малость.
А Заревник смотрел на нее как на богиню. С каждым движением ее гребешка на душе становилось легче, тоска уходила, испарялась, таяла, как снег возле огня, как дым на ветру. Изредка Звенила отряхивала гребешок, и невидимые тяжелые капли тоски срывались с острых зубчиков, падали и уходили в землю, к черным навьям.
И женщины-Перепелихи молитвенно складывали руки, наблюдая за ними. Лицо Заревника прояснилось и как будто осветилось изнутри.
– Вот и все, – мягко сказала Звенила. – Тоска ушла, она больше не вернется. Ты знаешь того, кто навел ее на тебя?
– Знаю, – ответил Заревник.
Душа его раскрывалась навстречу этой чудесной женщине, как цветок навстречу солнцу, она казалась ему способной, как сама Мать Макошь, исцелить все болезни и прогнать все печали человеческого рода.
– Кто это?
– Черный глаз.
– Ты знаешь его имя? Его дом?