* * *
– Понимаю, – сказал главврач.
– Нет, – отмахнулся Денис. – Я не собираюсь никуда уезжать. Я не мальчик, чтобы каждый день менять решения. У меня здесь работа, в конце концов, больные…
– Понимаю, – повторил главврач. – Ты правильный мужик, Деня… Годик, пожалуй, продержишься.
* * *
Денис отработал в районной больнице тринадцать месяцев, день в день.
Проводы устроили все в той же ординаторской, на сдвинутых вместе канцелярских столах.
Медсестра Лена не пришла. Прочие желали успехов, хвалили Дениса за надежность, ответственность и профессиональное чутье, говорили грубоватые комплименты. Денис выпил со всеми, всех поблагодарил, расцеловался с главврачом и ушел домой, к бабе Гане, где уже ждал его посреди пустой комнаты собранный чемодан.
Больше никто и никогда не видел его.
Сперва не хватились – решили, что уехал, никому ничего не сказав, ночным поездом, дабы не растягивать прощание. Через несколько дней пришла тревожная телеграмма, а потом приехала черноволосая женщина с зелеными глазами и тонким волевым ртом – женщина разыскивала Дениса, и когда ей сказали, что он уехал – не поверила.
У бабы Гани на квартире обнаружился собранный чемодан, о котором старуха прежде почему-то не сочла нужным рассказывать. Получилось, что Денис вышел из дому налегке, в одной куртке, прихватив с собой одну только сумку через плечо.
Сообщили в милицию о пропаже человека. Развесили фотографии Дениса на щитах с объявлениями, напечатали сообщение в местной газете; молодой врач растаял, как клочок тумана, не оставив по себе никаких следов.
Был уже октябрь.
В один прекрасный день жители города N, выглянув утром в окно, растерялись и выбежали на улицу – проверить, не обманывают ли их глаза. Листья деревьев, частью желтые, частью опавшие, оказались снова все на своем месте, сочно-зеленые, будто в мае; абрикосы цвели, пугая запахом последних осенних мух, и яблони покачивали бело-розовыми соцветиями. Все, у кого были любительские камеры или просто фотоаппараты, спешили запечатлеть на пленку небывалый природный феномен; в городок съехались синоптики и репортеры, и целый день был отдан болтовне и пересудам, консультациям с гадалками и посещению единственной в городе церкви.
На другой день листья пожелтели и опали, а плодовые деревья отцвели.
И никто из врачей районной больницы не видел больше у своего порога бледной девочки в странной одежде, девочки, зовущей доктора на помощь умирающему отцу.
Ее вообще никто не видел больше.
Конец