– А еще?
Максимилиан молчал. Одно проглоченное зернышко требовало ответа только на один вопрос, и мальчишка внимательно следил за тем, чтобы не сболтнуть лишнего.
Уйма невозмутимо сунул Максимилиану в рот очередное «семечко»:
– Как сделать, чтобы Принц-деспот нас выслушал?
– Покажите ему силу, – Максимилиан поморщился. – Он уважает только силу.
Уйма подбросил на ладони новую серую горошинку.
– Дайте пожрать, – вдруг возмутился Максимилиан. – У меня живот пучит!
– Нету жратвы, – бесстрастно отозвался Уйма. – Не заработал еще.
Мальчишка стиснул губы. Уйма снова зажал ему нос; я отвернулась. Что-то мне подсказывало, что Оберон не стал бы допрашивать связанного пленника с помощью зернышек правды. Но ведь он великий волшебник и великий король…
И жизнь Оберона в моих руках. Да еще в Уйминых волосатых лапищах; я вздохнула.
– Как пройти в замок принца, чтобы нас не было видно? – вкрадчиво спросил Уйма.
– Через Соленую Бездну, – простонал мальчишка. – Эй, дайте мне хоть чем-нибудь эту дрянь закусить!
Я положила засахаренное яблоко ему в рот. Максимилиан зажмурился от удовольствия. Я дала ему еще одно.
На пятом яблоке я потеряла бдительность, и он цапнул меня зубами за палец. До крови.
От неожиданности я вскрикнула.
Максимилиан улыбался, довольный. На щеках у него играли ямочки.
* * *
Конец дня мы встретили в стороне от дороги, в чахленькой роще на вершине холма, откуда отлично просматривались и дорога, и замок Принца-деспота.
Замок не был построен людьми. Это ясно было с первого же взгляда. А скорее всего, это вообще был не замок, а что-то другое.
Ни стен, ни башен, ни окошек, ни бойниц. Ни флагов, ни балконов, ни подъемного моста. Сплошная серая глыба морщинистого камня, а на месте ворот – две колонны, массивные и толстые, как ноги раскормленного слона. Между колоннами – черная дыра, подсвеченная красными сполохами. К воротам вела дорога; на ее обочинах, между виселицами, теснились кособокие домишки и будочки. Не то деревня, не то базар.
– Взять это приступом невозможно, – сказал Максимилиан. Он впервые заговорил без семечка правды в животе. Мы с Уймой удивленно уставились на некроманта.
– Мой прадед рассказывал, – Максимилиан мечтательно закатил глаза, – что раньше здесь было страшное место. Просто ужасное место. Сюда люди за много верст подходить боялись, и живые, и прочие. По доброй-то воле. А потом, когда Печать поставили, здесь долго было пусто. Пока прапрадедушка Принца-деспота, король Вырвиглаз, не пришел и не поселился. А вы идите, идите туда, внутрь. Идите, – он сладко улыбнулся.