Они не торопясь вытащили из машины инструменты и вошли в ремонтируемое здание. Медленно поднимались с этажа на этаж, освещая себе дорогу мощными ручными фонарями, чтобы не наткнуться на стремянки, козлы или мешки с цементом. Они дошли до последнего, пятого, этажа и стали обшаривать потолок лучами фонарей.
Уивер первый нашел то, что они искали: прямоугольник люка, открывающего путь на крышу. Подставив стремянку, он залез наверх и что было сил надавил на дверцу. Но она не двинулась с места. Чессер посветил фонарем, и Уивер понял, в чем дело. Обычная щеколда. Он отодвинул ее, и дверца легко отошла в сторону. Он выбрался наружу. Марен и Чессер – следом за ним.
Они сидели на корточках на крыше, и у каждого было чувство, будто весь мир остался далеко внизу, под ними. Бесчисленные силуэты печных труб довершали впечатление нереальности открывшегося им пейзажа. Где-то вдалеке виднелись высокие здания. Освещенный купол собора Святого Павла был едва различим в ночном тумане.
Марен выпрямилась первая. Она подошла к невысокому кирпичному бортику крыши, примыкавшему к дому номер одиннадцать. Прямо на бортике была установлена загородка из проволочной сетки, высотой семь футов, заканчивавшейся острыми шипами. Неожиданное препятствие. Уотс его не упоминал. Загородка тянулась по всей длине здания. На той стороне тоже. С краев она немного выступала над улицей, так что обойти загородку было невозможно.
– Не прикасайся! – предупредил Чессер. Марен отдернула руку.
Уивер достал из сумки с инструментами пару толстых резиновых перчаток, надел их, взял плоскогубцы и провел ими по сетке. Искр не было.
При свете фонарей они осмотрели крышу дома номер одиннадцать дюйм за дюймом. Обычная плоская поверхность. Никаких впадин или выступов. Они обследовали кромки и углы. И тут Марен увидела с задней стороны в противоположном конце небольшой кирпичный выступ, что-то прикрывавший.
– Даже если там что-то есть, – сказал Чессер. – как мы туда доберемся?
Марен не отрывала взгляда от крыши. Луч ее фонаря высветил водосточный желоб, прикрепленный к краю крыши. Обычный желоб из оцинкованного железа, приблизительно пять дюймов шириной, тянувшийся по всей длине крыши, – где-то около тридцати футов.
– Можно попробовать, – заявила Марен.
– Из меня канатоходец хреновый, – сообщил Уивер.
– А из меня отличный. Лучше Эльвиры Мадиган, – похвасталась Марен. Опасность кружила ей голову, и отступать она не желала. Кроме того, из них троих Марен была самой легкой. Разумнее было начать с нее.
Марен спросила Уивера:
– Можно разрезать сетку?