Прибыл шериф, он вышел из машины с пистолетом, но, увидев Скотта Эрли, убрал оружие, набросил на Скотта одеяло, надел наручники и подтолкнул к машине.
Когда Скотт Эрли уже был в машине, шериф вернулся к нам.
Он спросил меня, как все произошло, и я рассказала ему. Потом повторила историю еще одному офицеру, приехавшему на обычной машине. На нем не было униформы. Мама хранила молчание. Шериф спросил ее, где находилась она во время трагедии, в доме? Она не ответила, поэтому сказала я:
– В Седар-Сити. Папа на охоте – сегодня суббота, и он хотел настрелять фазанов на День Благодарения. Я оставалась с сестрами.
Шериф побагровел. Он начал что-то писать в блокноте. Спросил, как звали моих сестер. Спросил, знаю ли я мужчину в машине.
– Я никогда не видела его раньше, – сказала я. – Моих сестер надо отвезти в больницу. Разве сейчас время для ваших вопросов?
– У вас есть основания полагать, что именно он нанес Ребекке и Рут ранения?
Мама открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. Разве это не было очевидным? Потом я вспомнила, что вся измазана кровью. Со стороны могло выглядеть так, будто я сделала это.
– Я была в сарае. Мы играли. Когда я вышла, они лежали на земле, а этот человек сидел у стола, – проговорила я.
– Вы в крови, – начал шериф.
– Это потому, что я побежала за помощью, а потом вернулась сюда. Я села и держала их на коленях.
– Значит, вы прикасались?.. Я прошу прощения.
Он хотел сказать, что нельзя было прикасаться к такому кровавому клубку.
Я посмотрела вокруг и заметила, что машина «скорой помощи» стоит на месте. Я пришла в ужас, оттого что они не торопятся в больницу. Рути и Беки были уже мертвы. Я видела это, но мое сознание отказывалось принять истину.
– Я люблю своих сестер! Я люблю своих сестер! – кричала я шерифу.
Прибыла еще одна машина из больницы, и врачи начали медленно разжимать мои руки, чтобы уложить Рути и Беки на пластиковые носилки. Но я не отпускала их. Все, кроме мамы, не знали, что делать, и выглядели растерянными.
– Дайте нам минуту, – тихо попросила она. Я обратилась к шерифу:
– Я держала их, потому что они могли быть еще живы. Я думала, что они слышат меня. Я не хотела, чтобы они боялись! Как бы вам понравилось, если бы ваша сестра умирала в одиночестве?
Шериф помог подняться моей маме на ноги и посмотрел вниз.
– Не очень, мисс, – наконец проговорил он.
Миссис Эмори завела меня в дом, умыла, а потом нашла чистую рубашку отца. Маму она усадила в кресло.
– Я хочу отправиться с ними, – сказала мама, пытаясь встать.
– Всему свое время, сестра Кресси, – остановила ее миссис Эмори.