– Позвольте мне поговорить с вашим отцом, – сказала оператор.
– Его нет дома! О, прошу вас! Прошу вас! Помогите, помогите нам!
Я рыдала, путая слова. Передо мной был Скотт Эрли, который вставал и приседал, вскрикивая и держась за голову.
– Позовите вашу маму, – продолжала говорить оператор. Я швырнула телефон о стену. Я побежала мимо Скотта Эрли во двор миссис Эмори. Клэр была дома, но она не вышла, когда услышала мои слова. Вышла миссис Эмори. Она пошла со мной, а я все торопила ее, и она даже запыхалась, пока мы дошли до места. Не обратив внимания на Скотта Эрли, миссис Эмори склонилась над Рути и приложила руку к ее шее, а потом взглянула на меня. Я прочла в ее глазах страшную правду.
– Нет! – закричала я. – Идите домой! – Я не соображала, что говорю.
– Ронни, милая, – потянулась она ко мне.
– Не прикасайтесь, не прикасайтесь к ним, – кричала я.
В это время на краю двора появилась Клэр – она стояла, закрыв лицо руками.
Я присела рядом с Рути и положила ее голову к себе на колени. Она была такая теплая, с пушистыми волосами.
– Рут Элизабет! – звала я. – Рути, слышишь меня? Это я, Ронни!
Миссис Эмори пыталась дозвониться к доктору Сассинелли, но попала на автоответчик.
– Черт побери, – бросила она.
Чтобы такая, как она, выругалась, должно было и впрямь произойти что-то ужасное.
Я держала Рути, но потом подумала, что это несправедливо по отношению к Беки, поэтому и ее подтянула к себе на колени. Мои руки были и кропи, а ноги в их урине. Я плавала в запахе умирающей плоти. Скотт Эрли все кружил вокруг, и его образ запечатлелся в моей памяти, как абстрактная картинка, – вся в крови и черноте.
– Кто они? – все стонал он.
А затем подъехала мамина машина.
Миссис Эмори рванулась к маме, чтобы остановить, но моя мама была очень проворной, несмотря на приличный срок беременности. Она увидела все и рухнула на землю.
– Ронни, молись, молись без остановки, – прошептала она. Я спросила ее:
– Мама, о чем мне просить?
Она замолчала. Потом обхватила руками голову.
– Я не знаю. Чтобы они жили. А если нет...
Мама всегда была очень сильной. Она снова замолчала и начала раскачиваться, придерживая живот.
Когда подъехали врачи – и я не могу заставить себя забыть этого, – Рути и Беки уже начинали остывать, особенно кончики их носиков и подушечки пальцев. Один из врачей попытался сделать Рути укол, но другой, не сдерживая слез, лишь покачал головой и махнул рукой, когда подошли к Беки. Они все время поддерживали радиосвязь с больницей. Все соседи стояли на пороге своих домов. Мама присела на землю и закрыла голубые глаза Рути. Она поправила девочкам волосы и стала напевать колыбельную, которую пела им каждый вечер, еще когда они были совсем крошечными.