И мне никогда теперь не забыть, как сильно я подвела свою семью. Мои родители полностью доверяли мне. А я предала их доверие. Я лгала, чего никогда не делала до этого. Я открыла им только часть правды: сказала, что мне надо уехать на время из Юты. Чтобы не видеть этот сарай. Я собиралась в Сан-Диего – солнечный город-мечту, населенный молодыми людьми, хотела поступить в хороший колледж, чтобы получить специальность медицинского работника. Имея такую работу, я смогла бы оплатить дальнейшую учебу. Конечно, я заметила, как мои родители обменялись взглядами. Я знала, что это означало: им было известно, что Скотт Эрли в Калифорнии. Однако мои родители не догадывались о том, что и мне это известно. Я хорошо разыграла полную невинность, и они поверили мне. Но под маской невинности скрывалось хитрое сердце. Наверное, я ощущала себя очень взрослой после того, что пережила наша семья. Но мне пришлось усвоить одну простую истину: тот факт, что ты окончил школу и перенес много страданий, еще не означает, что ты можешь похвалиться зрелостью. Взросление предполагает кое-что еще.
Папа сказал мне однажды, сразу после смерти сестер, что человек не может заставить другого раскаяться – грешник в ответе только перед Создателем. И он был прав. Но я не слышала его. Я была уверена в своей правоте. Вероника Бонхем Свон, решительная и бескомпромиссная девушка, с длинными волнистыми каштановыми волосами, которые были предметом ее гордости. Любила лошадей, точные науки, ненавидела стирку и сочинение рефератов. Я считала, что одному человеку под силу исправить то, перед чем спасовала государственная машина. Все в жизни мне давалось слишком легко.
Все, кроме одной, самой важной вещи.
Той, которая в итоге оказалась самой значимой.
Я верила, что мне удалось выжить после того осеннего дня, когда Скотт Эрли затопил кровью наши жизни. Я думала, что если не стану на эту тропу, то в свой смертный час (суждено ли мне прожить двадцать лет или девяносто) не смогу избавиться от чувства, что я предала Беки и Рути как на земле, так и на небесах, не смогу посмотреть в их маленькие лица, когда они взглянут на меня из вечности.
В тот момент, когда Скотт Эрли убивал Беки и Рути, я пряталась в сарае. Не потому, что боялась умереть, как не боюсь и сейчас. Мы просто играли в прятки. Как только за родителями закрывалась дверь и меня оставляли присматривать за младшими сестрами, они начинали умолять меня поиграть с ними. Девочки все время поддразнивали меня: «Ронни! Ронни! Ронни! Спорим, что на этот раз мы тебя найдем! Спорим на то, чтобы мы сделали всю работу!» Я всегда уступала, предупреждая, что если они не найдут меня, то следующие два часа, до маминого возвращения, будут убирать все свои мелки, фломастеры и раскраски.