Дамское счастье (Золя) - страница 130
— У вас сдается комната, сударь? — спросила Дениза, повинуясь какому-то внутреннему голосу.
Он поднял свои большие глаза и с удивлением взглянул на нее из-под густых бровей. Он хорошо знал эдаких девиц. Осмотрев ее чистенькое платье, ее скромную внешность, старик ответил:
— Вам не подойдет.
— А сколько? — спросила Дениза.
— Пятнадцать франков в месяц.
Она выразила желание посмотреть. В тесной лавке, где он все еще с удивлением рассматривал ее, она рассказала ему о своем увольнении и о том, что не хочет беспокоить дядю. В конце концов старик пошел за ключом, висевшим на стене в темной комнатке позади лавки — комнатка освещалась зеленоватым светом, проникавшим сквозь запыленные стекла из внутреннего дворика шириною не более двух метров; в этой каморке Бурра стряпал и спал.
— Я пойду вперед, чтобы вы не оступились, — сказал Бурра в сырых сенях, которые тянулись вдоль лавки.
Он споткнулся о ступеньку и стал подниматься, на каждом шагу предостерегая Денизу:
— Осторожно! Здесь перила примыкают к стене… тут на повороте дыра, а тут жильцы иной раз ставят ведра с помоями…
В полной темноте Дениза ничего не различала и только чувствовала запах старой отсыревшей штукатурки. Однако на втором этаже, благодаря окошечку, выходившему во двор, она смутно разглядела, словно на дне сонного водоема, покривившуюся лестницу, почерневшую от грязи стену, скрипучие и облезлые двери.
— Вот если бы пустовала одна из этих комнат, вам было бы в ней хорошо… Но они постоянно заняты дамами, — сказал Бурра.
На третьем этаже было не так темно, и в бледном свете еще резче выступало убожество дома. Первую комнатку занимал пекарь-подмастерье; свободна была другая, подальше. Когда Бурра открыл ее, ему пришлось остаться на пороге, чтобы Дениза могла войти и осмотреться: постель в углу у двери оставляла проход только для одного человека. В конце комнаты стоял ореховый комод, почерневший еловый стол и два стула. Если жильцам нужно было стряпать, они становились на колени перед камином, где имелся глиняный очаг.
— Конечно, тут небогато, — сказал старик, — но у окна весело: виден народ на улице.
Заметив, что Дениза с удивлением рассматривает потолок в углу комнаты, над кроватью, где одна из случайно попавших сюда женщин начертила копотью от свечи свое имя — «Эрнестина», он добродушно прибавил:
— Если тут отделывать заново, концы с концами не сведешь… Словом, это все, что я могу предложить.
— Я отлично заживу здесь, — ответила девушка.
Она заплатила за месяц вперед, попросила белья, две простыни и две наволочки, и сейчас же сделала себе постель, довольная и ободренная сознанием, что у нее есть где переночевать… Час спустя она отправила рассыльного за сундучком и водворилась окончательно.