— Ну, кто же ты теперь? — спросил Муре.
— Да никто.
Несмотря на радость встречи, у Валаньоска был все тот же усталый и разочарованный вид. Муре удивился и стал настаивать:
— Но ведь занимаешься же ты чем-нибудь?.. Чем же?
— Ничем, — отвечал тот.
Октав рассмеялся. Ничего — это мало. И фраза за фразой он вытянул из Поля всю историю его жизни, обычную историю тех бедных юношей, которые считают, что по своему происхождению должны принадлежать к людям свободной профессии, и хоронят себя, пребывая в тщеславной посредственности, радуясь уже тому, что не умирают с голоду, несмотря на дипломы, которыми набиты ящики их стола. В соответствии с семейными традициями Поль стал изучать право и долго сидел на шее у матери, вдовы, и без того не знавшей, как пристроить двух дочерей. Наконец ему стало совестно, и, предоставив трем женщинам кое-как перебиваться крохами их состояния, он поступил мелким чиновником в министерство внутренних дел, где и прозябал, как крот в своей норе.
— Сколько же ты зарабатываешь? — спросил Муре.
— Три тысячи.
— Какие гроши! Ах ты бедняга, до чего же мне досадно за тебя! Как! Такой способный малый! Ведь ты всех нас за пояс мог заткнуть! И они платят тебе всего три тысячи, хоть ты уже целых пять лет тянешь эту лямку! Нет, это прямо-таки возмутительно!
Муре переменил тему и заговорил о себе:
— Что касается меня, то я с ними распрощался… Ты знаешь, кем я стал?
— Да, — сказал Валаньоск, — мне говорили, что ты пошел по коммерческой части. Ведь это тебе принадлежит большой магазин на площади Гайон, не правда ли?
— Да… Я, старина, стал аршинником!
Муре поднял голову и снова хлопнул приятеля по коленке, повторяя с солидной веселостью человека, который ничуть не стыдится обогатившего его ремесла:
— Аршинником в полном смысле слова!.. Ты ведь помнишь, мне никак не удавалось постичь их тонкостей, хотя в глубине души я отнюдь не считал себя глупее других. Я сдал экзамен на бакалавра, только чтобы не огорчать родных, но, раз уж я его сдал, я вполне мог бы стать адвокатом или врачом, как другие. Однако эти профессии пугали меня: слишком уж многие из тех, кто пошел по этому пути, подыхают с голоду… Вот я наплевал на диплом — о, без всяких сожалений! — и с головою окунулся в коммерцию.
Валаньоск смущенно улыбался: помолчав немного, он сказал:
— Конечно, для продажи полотна диплом бакалавра тебе не очень-то нужен.
— Право, — весело отвечал Муре, — единственное, что я от диплома требую, это чтобы он не стеснял меня… А знаешь, когда имеешь глупость связать себя по рукам и ногам, выпутаться бывает совсем не легко. Вот и ползешь в жизни черепашьим шагом, в то время как другие, у кого ноги свободны, мчатся во всю прыть.