– А ну-ка, разверните…
Я развернула пропуск. С маленькой фотокарточки открытым и честным взором смотрел Витя Лапин. Мы с Витей немножко похожи, с той только разницей, что Витя – мужчина, а я – женщина. На фотокарточке эта разница бросалась в глаза.
Милиционер поглядел в пропуск, потом очень внимательно на меня, при этом я улыбнулась по-детски искренне и вместе с тем порочно-женственно, как Марина Влади, но на милиционера это не произвело никакого впечатления. Он вдруг вытянулся, окаменел лицом и, глядя куда-то в перспективу, стал звонить по внутреннему телефону. Поговорив по телефону, он положил трубку и коротко предложил:
– Пройдемте…
«Болван», – подумала я, но ничего не сказала, покорно двинулась следом, не веря ни во что плохое.
Меня привели в небольшой кабинет. За столом сидел капитан лет сорока пяти – пятидесяти. В этом возрасте он мог бы иметь больший чин.
– Садитесь, – кивнул мне капитан и взял у милиционера Витин пропуск.
Я села, положив ногу на ногу, приготовилась ждать. Капитан мельком посмотрел на мои колени. Он ожидал увидеть на коленях юбку, но там были брюки.
– У вас отец есть? – неожиданно спросил капитан.
– Нет, – сказала я.
– А мать?
– Есть. В другом городе.
– Ну а тут у вас кто-нибудь есть?
– Муж.
– И он вам разрешает так ходить?
– Конечно, – удивилась я. – А что?
Капитан расстроенно махнул рукой, стал разглядывать Витин пропуск со всех сторон.
– Чей это пропуск? – спросил он.
– Лапина, – объяснила я. – Мы вместе работаем.
– А твоя как фамилия? – Капитан почему-то перешел на ты, возможно, потому, что муж разрешал мне ходить в брюках.
– Монахова.
Капитан снял трубку, стал куда-то звонить, устанавливать мою личность. Мою личность он установил моментально, я даже удивилась – как это быстро делается.
– Почему ходишь по чужому пропуску? А твой где? – спросил капитан.
– У меня нет.
– Забыла, что ли…
– Нет.
– Потеряла?
– Я трудовую книжку не оформила. А без трудовой книжки не дают.
– Что ж ты до сих пор не оформила?
– А зачем мне книжка? – Я не хотела рассказывать про детский сад, который снесли, и про директора, которого повысили.
– Как зачем? Для пенсии…
– Ну вот, буду я думать о пенсии.
– А сколько тебе лет?
– Двадцать девять.
– Видишь, тридцать лет! – обрадовался капитан. – Заметила, как прошли?
– Что?
– Тридцать лет.
Странный вопрос. Конечно, заметила. Может быть, не все тридцать, но последние пятнадцать заметила наверняка.
Я промолчала, капитан понял мое молчание по-своему.
– Видишь, не заметила. Еще двадцать пять лет пройдет, тоже не заметишь. Вот тебе и пенсия. Это сейчас кажется, что жизнь не кончится. Еще как кончится!