— Принимая во внимание цель, с которой идете вы в Броундоун, друг мой, — сказала я, — нужно ли вам мое присутствие?
— Разве я не говорила вам? — отозвалась она нетерпеливо. — Я так расстроена, что не в силах идти одна. Неужели вы мне не сочувствуете? Представьте, если бы вам самим приснилось, что вы выходите замуж не за Оскара, а за Нюджента?
— Так что же? Я была бы не в убытке.
— Не в убытке? Опять вечная ваша несправедливость к Оскару!
— Друг мой! Если бы вы только могли видеть, вы сами оценили бы так же, как и я, достоинства Нюджента.
— Я предпочитаю ценить достоинства Оскара.
— Вы предубеждены, Луцилла!
— И вы тоже!
— Случилось так, что вы встретили Оскара первого.
— Это ровно ничего не значит.
— Да, да! Если бы Нюджент шел тогда за нами вместо Оскара, если б из этих двух прекрасных голосов, совершенно тождественных между собою…
— Ни слова более!
— Полноте! Подвернулся Оскар, а если бы Нюджент подвернулся, так он мог бы занять место Оскара.
— Мадам Пратолунго, я не привыкла сносить оскорбления. Я не желаю продолжать разговор с вами.
С таким гордым ответом и с очаровательною краской на лице милая моя Луцилла повернулась ко мне спиной и отправилась с Броундоун одна.
О, опрометчивый язык мой! О, неудержимый мой нрав! Зачем я разгорячилась? Я старшая, почему не дала я примера самообладания? Как сказать? Разве женщина знает когда-нибудь, почему она поступает так, а не иначе? Разве Ева знала, когда змея предложила ей яблоко, зачем она его съела?
Что было делать теперь? Во-первых, остыть, во-вторых, последовать за Луциллой, поцеловать ее и помириться. Или я долго остывала, или Луцилла в раздражении шла скорее обыкновенного, догнала я ее только в Броундоуне. Отворяя дверь, я услышала разговор. Неуместно было мешать им, особенно теперь, когда я находилась в немилости. Колеблясь и спрашивая себя, как поступить, я заметила письмо, лежащее на столе. Я взглянула на адрес (в такие минуты, когда не знаешь, что делать, всегда пробуждается любопытство). Письмо адресовано было Нюдженту и помечено ливерпульским штемпелем.
Я сделала неизбежное заключение: немецкий окулист прибыл в Англию.
Глава XXVIII
ОН ПЕРЕХОДИТ РУБИКОН
Я все еще колебалась, войти ли в, комнату или дождаться, пока Луцилла пойдет домой, как вдруг ее тонкий слух снял вопрос, который я сама не в состоянии была решить. Дверь комнаты отворилась, Оскар вышел в переднюю.
— Луцилла утверждала, что здесь кто-то есть, — сказал он. — Кто мог подумать, что это вы. Что же вы стоите в передней? Войдите, войдите.
Он отворил мне дверь, и я вошла. Оскар сообщил Луцилле о моем прибытии.