Мы уже, пожалуй, могли бы по очереди вытянуться на дне траншеи, чтобы вздремнуть полчасика, но сегодня никто из нас не решался позволить себе такую роскошь. Надо было быть готовыми к бою, не проспать, не прозевать секунды, когда немец начнет наступление, которым он нам угрожал. Он выставлял изредка из своих окопов огромный рупор и горланил на ломаном русском языке. «Русс зольдат! Недалек день, когда мы обрушит на вас наше секретный оружия, тогда заплачете горькими слезами. Русс зольдат, сдавайс в плен. Пойди к нам, пока ест время. Фюрер скоро пустит свой секретное ба-бах и русс капут. Спасайс, русс! Мы тебе давайт зуппе и хлеп!»
Наши ребята слушали этот идиотский бред и от души смеялись. А Ашот Сарян, сложив руки рупором,. отвечал:
«Гей, Фриц! На кой бес нам твой вонючий зуппе? Мы любим борщ с пампушками!» Дядя Леонтий добавлял К этому несколько крепких солдатских слов, которых не следует воспроизводить на бумаге… И на этом обычно заканчивался мимолетный диалог с фрицами.
Немец после этого надолго замолкал, так как обладал довольно скудным запасом русских слов.
Фашистский ночной пропагандист вместе со своим рупором исчезал, растворялся в ночной тишине, а у нас надолго воцарялись веселье, смех, шутки и остроты. Ребята смеялись и думали о том, что немец чувствует себя на нашей земле не очень уверенно, если прибегает к подобной болтовне.
И жизнь в нашей небольшой крепости снова пошла своим чередом, обычно, но неспокойно.
В часы затишья на нашем переднем крае прибавлялось немало забот. Приходилось не только чистить, драить оружие, но и пополнять запас боеприпасов, чинить одежду, обувь, а заодно и себя приводить в человеческий вид: бриться, стричься, мыться хоть как-нибудь, чтоб не утратить бравый солдатский вид.
Наша Джулька тоже постепенно пришла в себя после той памятной ночи. Чего греха таить, мы все были в восторге от поступка нашего четвероногого дружка и после этого случал полюбили ее еще больше. Поди знай, что она потом у всех будет на языке!
В тот первый вечер лейтенант Самохин не смог добиться нашего согласия, чтобы прогнали Джульку, он размышлял так: пусть, мол, погуляет покамест у нас, придет время – и ее все равно выпроводят отсюда. Начальство скоро узнает о ней, и ему, Самохину, немного попадет – что за собаки под ногами путаются?! Но зато он не рассорится со своими боевыми друзьями. Пусть приказ об изгнании Джульки исходит не от него, а от какого-нибудь старшего начальника…
Но старшие начальники не часто приходили в этот беспокойный уголок и ничего о Джульке знать не знали.