Все это меня очень волновало, но я к тому же была необыкновенно возбуждена. Что если он не оправдает моих ожиданий? Я заранее предупредила Даниэля, что в моих фантазиях несколько больше остроты, чем у обычной средней женщины (по крайней мере, так мне хотелось думать), но не особенно настаивала на этом тезисе. Мое представление об остроте включало обстановку, непохожую на обстановку спальни и… у меня была некоторая склонность к эксгибиционизму, без каких-либо возможностей или смелости ее реализовать. Меня всегда волновала идея стать центром внимания как можно большего числа людей. Но при этом мне нужно было быть уверенной, что они меня не узнают. Оргии меня не привлекают по целому ряду причин, включая и боязнь испортить себе репутацию. Меня нередко посещала мечта продемонстрировать свою чувственность публично, но уж конечно не перед людьми, которых я знала или могла встретить на улице.
Такова была черта моего характера, и для себя я уже решила, что никогда не смогу удовлетворить эту свою страсть, и «маленькая положительная девочка» во мне торжествовала. Мне кажется, что любой женщине хочется, чтобы ее желало как можно большее количество мужчин, чтобы эти зрители-мужчины смотрели на нее во все глаза, возбуждались и были сведены до состояния страждущих рабов. Правда, я не уверена, что этим женщинам понравится, когда с ними при этом будут обращаться, как со «шлюхами», что неизбежно должно сопутствовать реализации таких фантазий.
В конце концов, я не выдержала и совершенно недвусмысленно дала знать Даниэлю об этой моей тайной страсти. Он возразил, сказав, что его застенчивость (обаятельная, но иногда слишком уж парализующая) будет непреодолимым препятствием на пути воплощения в жизнь такой фантазии. Одно дело быть желаемым, но перед толпой… Ни в коем случае! Насколько я могла судить, его собственные фантазии были весьма скудными: он воображал себя в компании с двумя этакими богинями по типу амазонок, предпочтительно двойняшками, с которыми у него будет безумно страстная любовь втроем. Я ответила ему, что реализовать такой сценарий вполне возможно, но только без моего участия, поскольку у меня нет сестренки-близняшки… Еще он воображал себя зрителем сцены лесбийской любви. Он даже спросил меня, не чувствовала ли я когда-либо прежде тяги к женщинам… Когда я ответила – нет, не чувствовала, у него на лице появилась гримаса напускного разочарования. Но ведь это же он предложил устроить для меня что-нибудь особенное, тогда как я ему ничего необычного не обещала.
Однако в то время я чувствовала, что буду просто счастлива, если он придет ко мне, когда ему заблагорассудится, чтобы я могла сорвать с него все тряпки и заниматься с ним любовью без всяких выкрутасов – в моей постели, на моем диване или на полу… Мне было все равно. Я была так заведена, что не могла усидеть на одном месте.