Все это мне очень понравилось, в особенности в части шампанского.
Она позвонила мне еще раз, – уже в мой день рождения – когда я был на работе.
– У меня сегодня масса дел, которые нельзя отложить. Когда ты собираешься быть в отеле?
– Ну, не знаю. В пять, в пять тридцать.
– Я так и думала. Давай-ка встретимся не в номере, а в баре. Договорились? Извини, дорогой, но я не знаю точно, когда управлюсь. Может, не раньше половины седьмого. Извини…
– Ничего страшного. Выпью рюмочку, пока тебя нет, только и всего. Ведь в конце концов это же мой день рождения… Кто знает, может какие-нибудь дамочки в платьях составят мне компанию.
– Ладно, я тебя поняла. Я на уши встану, чтобы прийти пораньше. Но если в этом будет необходимость, я без лишних церемоний вырву тебя из объятий любой бесхозной женщины, которую ты подберешь.
– Только не очень грубо.
– Конечно! Я тебя люблю. До скорого.
Вот как я оказался здесь с Стефаном, который сидел рядом со мной и чуть ли слюни не пускал, глядя на всех этих женщин. С Габриэль (с той самой женщиной, которую я уполномочил удивить меня сегодня вечером) меня познакомил Стефан. До того как на сцене появился я, он пытался завоевать ее, но потерпел позорное поражение. Однако зуб на меня он за это не нарисовал, хотя продолжал питать к Габриеэль самые нежные чувства. Вот почему, когда я сказал, что она «оденется, как женщина», чтобы меня ублажить, он вдруг перестал спешить домой.
– Не уйду отсюда, пока не увижу, что она надела! – заявил он. – Уже 6 часов. Куда она задевалась? Пора бы уже…
– Она сказала, что раньше 6:30 не появится. Понимаешь, ей ведь трудно выбрать из двух своих платьев…
Гардероб моей Габриэль состоял в основном из джинсов, свободных рубашек и свитеров на несколько размеров больше, чем нужно. Любимой ее обувью были кроссовки, хотя иногда она и надевала ковбойские сапожки. Косметикой она почти не пользовалась, почти никогда не носила туфлей на высоких каблуках (разве что в тех случаях, когда хотела меня соблазнить). Очень редко (и только для того, чтобы доставить мне удовольствие) надевала она одежду чуть более женственную. Правда, таковой у нее было немного (что было достойно сожаления!), но что уж тут поделаешь?.. Она знала, что когда одевается по-женски, я просто таю. Но она мне не раз говорила, что в «женских тряпках» (как она их называла) она чувствует себя неловко.
– Не сомневаюсь, посмотреть будет на что, – сказал я. – Габриэль может быть такой хорошенькой, в особенности когда…
Но предложение это я не успел закончить. Да и все остальные разинули рты. Все мужчины в баре тут же замолчали. И не удивительно! В зал вошла какая-то кинодива – разговоры мигом прекратились, а похотливые взгляды мужчин прилипли к ней. Она была эротической мечтой, обретшей плоть…