Посыльный, взяв листок, стремительно уходит.
ОБЛОМОВ. Кто это, Андрей?
ШТОЛЬЦ. Посыльный. Ну, как ты, Илья? Что ты? Расскажи! Что жизнь?
ОБЛОМОВ. Жизнь? (Поискал ответа.) Трогает.
ШТОЛЬЦ (смеясь) . И слава Богу!
ОБЛОМОВ. Помнишь, как, бывало, в школе пристают к тем, кто посмирнее? То ущипнут исподтишка, то вдруг бросят песком прямо в лицо… Везде рогатки да машинки для препинания. Мочи нет!
ШТОЛЬЦ (оглядываясь вокруг) . Захар!
ЗАХАР. Вас волен зи дох?
ШТОЛЬЦ. Погляди-ка на окна! Грязи-то, грязи-то на них! Зги Божией не видно!
ЗАХАР. Не я же их грязью-то мазал. Это пыль, с улицы нанесло.
ШТОЛЬЦ. А ты мой, убирай, – и не будет ничего!
ЗАХАР. Так Илья Ильич все дома сидит, – как при них станешь убирать? Уйдет на целый день, так и уберу.
ОБЛОМОВ. Вот еще что выдумал – уйти! Поди-ка ты лучше к себе.
Захар уходит.
А меня, брат, ячмени одолели. Только на той неделе один сошел с правого глаза, а теперь вот садится другой.
ШТОЛЬЦ. Это ты наспал себе.
ОБЛОМОВ. Изжога мучит. Доктор говорит – удар может быть. Поезжайте, мол, в Америку…
ШТОЛЬЦ. И поезжай! В наши времена другие скорости – до Европы шнельцугом – за четыре дня, а в Америку – за три недели.
ОБЛОМОВ. Да я не усну на новом месте! А как встану, да увижу вон напротив вместо вывески токаря что-нибудь другое… Или вон ежели из окна не выглянет эта стриженая старуха перед обедом… Так меня тоска и загрызет.
ШТОЛЬЦ. Зачем тогда строят новые железные дороги? Зачем пароходы? Если сидеть на месте? Подай-ка, Илья, проект, чтоб всё остановилось – ведь ты не поедешь!
ОБЛОМОВ. Мало ли управляющих, купцов и чиновников, у которых нет угла? Пусть ездят себе!
ШТОЛЬЦ. Илья! Ты посмотри на себя – все лежишь, все спишь. А вокруг всё кипит, – жизнь!
ОБЛОМОВ. Кипит… Один пристал ко мне – читал ли я речь какого-то там депутата? И глаза вытаращил, когда я сказал, что депутатов не знаю. И не читаю газет. Как пошел рассуждать о Лудовике – Филиппе, точно тот ему отец родной! Потом привязался – отчего это Мехмет-Али послал корабль в Константинополь? Ведь не просто же так? Ночей не спит, голову ломает, будто Мехмет-Али ему тесть! Вдруг войско послали на Восток, – батюшки, загорелось! Лица на нем нет, бежит, кричит, как будто на него самого войско идет. Там роют канал, – опять покоя нет. Отчего, зачем, ведь не просто же так!… А у самого дочь куксится, в девках засиделась… Сын не учён, галок гоняет… У жены зоб, а ее лечат кумысом… И это ему – ничто! Где жена? Где сын и дочь? Ему депутат роднее родного, и восточный вопрос!
ШТОЛЬЦ. Так лучше на диване лежать? Дело нужно делать! Гешефт!