Николь, естественно, не доверяла словам журналиста, но ей, конечно же, было приятно слышать эту напыщенную речь во славу произведения.
– Да, этот монумент будет выглядеть превосходно в солнечных лучах, но поднимется ли он до высоты Стоунхенджа в дождливую и мрачную погоду?
– В таком случае мы пересмотрим свою оценку после дождя. – Он протянул руку и снял с нее темные очки, чтобы посмотреть в глаза.
– Послушай, Феррин, – неожиданно вмешался Эдвард, – моя жена очень устала, так что постарайся не задерживать ее слишком долго.
Недовольно взглянув на Эдварда, Феррин оставил наконец Николь в покое. В гостинице она сразу же легла в постель, но уснуть так и не смогла. Сказывалось напряжение этого необыкновенно трудного дня. Под утро она подошла к окну и долго наблюдала за пробуждающейся Венецией. А когда муж заворочался на постели, Николь повернулась к нему и слабо улыбнулась.
– Я знаю, дорогой, что завтра утром ты должен быть в Нью-Йорке, а мне хотелось бы остаться здесь еще на несколько дней.
После отъезда мужа Николь почувствовала себя свободной и раскованной. Она долго бродила по городу, часами стояла перед старой церковью Санта Мария Формоза, которая была выстроена еще во времена открытия Колумбом Америки, и любовалась многочисленными архитектурными шедеврами знаменитого города. А однажды, пересекая Понте ди Кристо, она вдруг увидела в толпе людей чей-то знакомый профиль. Неужели это Гаррет Хоув, ее сокурсник по институту? Она не могла поверить своим глазам! Ведь прошло уже более двадцати лет с тех пор, как она в последний раз видела этого смазливого парня, вокруг которого всегда вертелись самые красивые девушки института.
Николь решила не окликать его, чтобы не ставить ненароком в неловкое положение. Неизвестно, как отнесутся к этому две сопровождающие его женщины. И только некоторое время спустя, когда она, казалось, уже безнадежно заблудилась в узких переулках старинного города, навстречу ей вдруг вышла вся эта компания во главе с Гарретом. Оживленно беседуя со спутницами, он мгновенно застыл, увидев ее перед собой.
– Гаррет, ты? – все еще терзаясь сомнениями, спросила Николь.
Тот посмотрел на нее каким-то мутным и ничего не выражающим взглядом и двинулся дальше, продолжая развлекать компаньонок. Николь долго смотрела ему вслед, ошарашенная столь неожиданной реакцией. Значит, он все еще злится. А когда-то был самым дорогим для нее человеком, чуть было не разрушившим всю ее жизнь.
Это случилось еще в институте. Однажды Гаррет пригласил ее к себе на вечеринку якобы послушать джаз. Там собрались его друзья в рваных джинсах и грязных майках. Николь весь вечер просидела одна, и только под конец он обратил на нее внимание. Они быстро сошлись и почти две недели жили друг с другом как самые заправские любовники. Именно он предоставил ей возможность познать все радости любви, и она платила ему тем же. Правда, они частенько спорили по поводу художественного творчества и вкусов, но это не мешало им любить друг друга. До тех пор, пока он не поставил ее перед очень трудным выбором – либо он, либо ее увлечение скульптурой. Она, естественно, посчитала его претензии предательством, и с тех пор их пути-дорожки разошлись. А сейчас от некогда глубокой любви не осталось и следа – только горькое чувство обиды и досады на превратности судьбы и на злую память некогда дорогого человека.