Николь свернула за угол и подождала, когда Эдвард уйдет по делам, затем осторожно вернулась в квартиру и первым делом заглянула в комнату Джулии. Дочь безмятежно спала, и ей вдруг захотелось разбудить ее поцелуем в щеку, как она это делала раньше, когда Джулия была еще совсем малюткой. Но тогда прощай хитроумный план, да и дочь наверняка не обрадуется матери после всего случившегося.
В течение целого часа Николь шарила по ящикам письменного стола мужа и уже было отчаялась найти что-либо интересное, как вдруг в дальнем конце стола наткнулась на картотеку всей его коллекции с указанием цен и дат продажи. Там даже был особый список вещей, сделка по которым не состоялась по той или иной причине. К сожалению, в этих документах не было никакой информации о сделках пятилетней давности. И, только выходя из кабинета, Николь совершенно случайно открыла дверь стенного шкафа и увидела там что-то вроде архива. На самом верху находился ящик с обозначением периода 1955-1965 годов. Бумаги уже пожелтели от времени, но все цифры просматривались довольно отчетливо. Нескольких минут ей хватило, чтобы отыскать чек шестидесятого года, выписанный на имя Силверсмита. На нем значилось пять тысяч долларов, а в нижнем левом углу карточки было аккуратно выведено слово «Печаль».
***
Пол поначалу не обратил внимания на черный «роллс-ройс», припаркованный у подъезда, и заметил его, лишь когда его окликнули из окна автомобиля.
– Да? Что вам угодно? – рассеянно спросил Пол человека в соломенной шляпе и больших темных очках позади водителя.
– Лурье, я хотел бы поговорить с тобой. Пол подошел поближе.
– Сожалею, но мне кажется, мы не…
– Эдвард Харрингтон, – представился незнакомец и слабо улыбнулся. – Садись в машину.
Пол немного подумал, а потом забрался в просторный салон. Эдвард подал сигнал, и водитель тронулся с места. Какое-то время они ехали молча, и Пол уже нервно заерзал, не понимая, чем вызван интерес к его персоне со стороны бывшего мужа Николь. Похоже, он вознамерился окончательно разобраться со своей бывшей женой и именно поэтому почти похитил его у подъезда дома. Когда молчание затянулось до неприличия, Пол вдруг успокоился и решил не задавать никаких вопросов. Где-то на полпути к мосту Джорджа Вашингтона Эдвард приказал родителю свернуть на тихую улочку.
– Пожалуйста, отпусти мою жену, – начал он ровным холодным голосом, давая понять, что не намерен впадать в истерику, как Энн. – У меня нет никаких оснований сомневаться в искренности твоих чувств к Николь, но это все временно, насколько я понимаю. Поверь человеку зрелому и с большим жизненным опытом. Ваши взаимоотношения не могут длиться сколь-нибудь долго. А когда ты устанешь от нее и она уже не в состоянии будет выносить нищету и сплетни, вас постигнет страшное разочарование, но будет уже слишком поздно. Твоя карьера полетит ко всем чертям, я окончательно потеряю жену, а наша дочь никогда не смирится с потерей матери. – Эдвард снял темные очки, устало потер глаза, пристально посмотрел на собеседника и улыбнулся какой-то страдальческой улыбкой. – Я взываю к твоему чувству благородства и убедительно прошу вернуть мне украденную тобой жену.