Ежась от холода, она выскользнула из теплой постели, надела на голое, слегка побаливающее тело белый купальный халат и чуть покраснела, виновато вспомнив о том, что именно она, а не Алан, была ненасытна этой ночью. Может быть, потому, что знала – это в последний раз?
Может быть. Даже теперь – соблазн вернуться в постель, разбудить его руками и губами и...
Во рту стало горько. Может быть, надо просто почистить зубы, а может, это – поднимающаяся внутри ненависть к самой себе. Что бы то ни было, она внезапно почувствовала себя грязной, оскверненной, испорченной с головы до пят. Нужно бежать от него, из Сиднея, из Австралии. Это – единственная возможность.
Тихо выскользнув в холл, она взяла телефон и набрала номер из лежавшей рядом записной книжки.
– Отель «Рамада», – ответила телефонистка.
– Соедините меня, пожалуйста, с комнатой Гарри Стивенсона.
– Одну минуту, мадам.
Ожидая разговора с Гарри, она с беспокойством поглядывала на дверь спальни. Хорошо, если бы Алан не проснулся. Инстинкт подсказывал ей, что необходимо держать свои планы в тайне. Пока она не очутится в безопасности в самолете, Алан не должен ничего знать.
Наконец в трубке послышался немного сонный голос Гарри.
– Алло.
– Это Эбони, – быстро сказала она немного охрипшим голосом. – Мне надо увидеться с тобой этим утром. Ты будешь на месте около девяти?
– Конечно, любовь моя. А почему такая спешка? Ты же уже отказала мне. Снова.
– Я передумала… Кажется.
– Только «кажется»?
– Нам нужно поговорить.
– Я весь внимание.
– Не по телефону.
– Почему?
Она помедлила, потом тихо сказала:
– Я не одна.
Гарри неопределенно хмыкнул.
– Ах, вот в чем дело. Так какие трудности? Ты намекнула ему, что в его услугах больше не нуждаются, а он не понял намека?
– Что-то в этом роде.
– Понятно... – Он устало вздохнул. – Ну что ж, избавься от него на некоторое время, любовь моя, и быстренько приезжай сюда. Если дело действительно обстоит так плохо, как кажется, то, по-видимому, тебе нужна жилетка, куда можно было бы поплакаться.
Она почувствовала комок в горле.
– Ты так добр ко мне, Гарри.
– Разумеется, все мои прежние знакомые говорили это. Я добрый малый. Но скажи мне одно. Обычно в кино – да и в жизни тоже – отрицательные герои порывают с женщинами. Впрочем, неважно. Я буду тебя ждать, любовь моя. Пока. – И он повесил трубку.
Эбони осторожно положила свою, но когда повернулась, в дверях спальни с грозным выражением лица стоял Алан.
– Ты не можешь выйти замуж за Стивенсона, – заявил он. – Ты не любишь его.
Она смотрела на него, стоящего абсолютно голым как ни в чем не бывало. И выглядел он необычайно привлекательным. В его стройном, высоком теле не было ни грамма жира, а редкий темный волосяной покров придавал ему несколько первобытный вид. Дать ему в руки копье, и получится неплохой дикарь, с горечью подумала она.