Кризис произошел, как и можно было ожидать, на вечеринке в честь ее 21-летия. Он должен был понимать, что при виде ее там погибнет. Впервые его похоть подняла свою уродливую голову за три года до этого, в день ее восемнадцатилетия. До того он всегда видел Эбони или в школьной форме или в бесформенных джинсах и свитерах. Подростки, казалось, больше вообще ничего не носили.
Но в эту судьбоносную ночь она была в купленном его матерью белом кружевном платье, которое могло бы украсить даже вешалку. На восемнадцатилетней Эбони же, в сочетании с косметикой и туфлями на высоком каблуке, оно выглядело так соблазнительно, что это было почти преступно. Когда Алан увидел, как она спускается по лестнице, у него замерло сердце. Но не тело. Оно наполнилось мгновенным и сильным желанием, как будто его ударила молния.
Он смотрел на Эбони, а она на него, и в ее глубоких черных глазах не было видно ни малейшего намека на то, что она понимает, что с ним творится. Поняла ли она тогда? И не потому ли тем вечером в библиотеке она была так потрясена, когда он оттолкнул ее, отверг предложенную ему любовь?
Может быть, и так. А может быть, нет.
Мысли и мотивы поступков Эбони оставались для него загадкой. Иногда он думал, не были ли эти три года, которыми он пожертвовал, напрасной потерей времени? Может быть, в свои восемнадцать она уже начала приобщаться к сексу, может, вообще уже не была девственницей?
Тремя годами позднее она, без сомнения, не была ею. Ни в коей мере!
Когда он вспомнил, что проделывала с ним Эбони в день своего дня рождения, его тело ответило. Еще как ответило.
Конечно, она немного подвыпила, а гости уже ушли. Но это не означало, что ей нужно было снимать одежду и демонстративно плавать в бассейне у него на виду. Впоследствии Эбони заверяла, будто не знала о его присутствии, но он ей не поверил. Она следила за ним весь вечер, заманивая и соблазняя его.
Кроме того, она не оказала никакого сопротивления ни когда вылезла из воды, а он двинулся навстречу, чтобы притянуть к себе ее мокрое обнаженное тело, ни когда запечатал открытый как будто в испуге рот горячим поцелуем. Эбони с радостью позволила ему ласкать все ее тело, взять ее прямо здесь, у бассейна, отнести в свою комнату, где он всю ночь делал с ней все, что хотел.
Он, разумеется, слышал ходящие о ней слухи, но подобные разговоры насчет моделей были обычным делом и не всегда имели под собой основание. По какой-то необъяснимой причине ему не хотелось верить в то, что она настолько неразборчива в знакомствах, как о ней говорят, но в ту ночь стало понятно, что все эти разговоры были далеко не так правдивы. Он никогда ранее не встречал такой чувственной, неистовой и развращенной женщины. Она сексуальная маньячка, подумал тогда он. Абсолютная маньячка. Как и ее отец.