Он, казалось, удивился.
– Почему ты решила, что со мной что-то не так? Я в полном порядке.
Она рассмеялась.
– Ты что, шутишь? Сидишь, как на иголках, и смотришь на меня, как удав на кролика.
– Неужели... вот так лучше? – Теперь улыбка могла бы смотреться получше, если бы в ней не было чего-то от взгляда Волка на Красную Шапочку. Но Эбони решила не упоминать об этом. Может быть, он просто, как и она, расстроен, но у него это по-другому выражается.
– Что ты сказал о нас своей матери? – спросила она, полагая, что самое время переменить тему разговора.
– Что мы неуклонно подвигаемся к браку.
Она рассмеялась.
– Какое странное выражение! «Неуклонно». О Алан, в некоторых вещах ты так старомоден.
– Неужели? Что ж, это плохо, потому что я не собираюсь меняться. Привык верить в такие старомодные вещи, как верность и преданность.
– Надеюсь, что так! Мне не хотелось бы, чтобы мой муж мотался везде как... как...
– Как жуир? – сухо предложил он.
Она скорчила гримасу.
– Я хотела сказать, как бродячий кот.
– Это скорее женский термин. Кошками обычно зовут женщин.
– Мяу! – промяукала она и выставила руки как когти. – А теперь скажи, что ответила тебе мать, или я выцарапаю тебе глаза.
– Прекрасная идея, – пробормотал он. – Тогда по крайней мере я больше не буду видеть, что творится вокруг.
Эбони разочарованно вздохнула и опустила руки.
– Ты не хочешь отвечать на мои вопросы? Мне вообще кажется, что ты не разговаривал о нас с матерью.
– Разговаривал. К несчастью...
– Почему «к несчастью»? – удивилась она.
Алан пожал плечами.
– Ты же знаешь ее – она любит поговорить, хотя на некоторое время и онемела от неожиданности. Но когда к ней наконец вернулся дар речи, посыпались сплошные комплименты. Она считает тебя чем-то средним между мученицей и святой из-за того, что после моего дурного обращения с тобой ты все-таки любишь меня.
Эбони нахмурилась.
– Ты хочешь сказать, что все еще принимаешь всю вину на себя? Ты не рассказывал ей, как я обращалась с тобой?
Он пристально взглянул на нее.
– Так ты признаешь, что обращалась со мной плохо, Эбони?
– Пожалуй, я... я действительно заставляла тебя поверить в то, что на самом деле не было правдой и... и... в общем, ты сам знаешь, какой я иногда была гадкой. Находила удовольствие в том, что заставляла тебя ревновать. Теперь, когда я вспоминаю об этом, мне очень стыдно.
– Ты имеешь в виду, что теперь не стала бы намеренно заставлять меня ревновать?
– Конечно, нет, я сделала бы что угодно, чтобы избежать этого. Твоя ревность иногда бывает страшна.
– Неужели? Приятно слышать. Ну вот и приехали. – Открыв с помощью пульта дистанционного управления высокие железные ворота, преграждающие путь к дому, он въехал на дорожку. – Надеюсь, ты взяла с собой тот соблазнительный черный костюм, как я тебя просил. Мне хочется увидеть тебя в нем.