– Да, знаю, – проговорил Броснан. – Я знаю это.
– Он намерен нанести удар по этому парню, Джону Мейджору, новому премьер-министру?
– А как, по вашему мнению, господин Девлин, он, скорее всего, сделает это? – спросила Мэри.
– Принимая во внимание то, что я слышал о мерах безопасности в эти дни вокруг дома десять на Даунинг-стрит, я не думаю, что у него много шансов проникнуть туда. – Он посмотрел на Броснана и усмехнулся: – Я вам кое-что расскажу, дорогая. Я помню, как молодой парень, мой знакомый по имени Мартин Броснан, проник в дом десять, изображая официанта на одном из приемов. С тех пор не прошло и десяти лет. Он оставил розу на письменном столе премьер-министра. Естественно, кабинет принадлежал тогда женщине.
Броснан откликнулся:
– Все это в прошлом, Лиам, а что сегодня?
– Он будет действовать, как всегда, используя контакты в преступном мире.
– Не в ИРА?
– Я сомневаюсь, чтобы ИРА была как-то связана с этим.
– Но так было в прошлый раз, когда он работал в Лондоне десять лет тому назад.
– Ну и что?
– Я подумал, что если бы мы знали, кто его нанял на этот раз, то это помогло бы.
– Понимаю, что ты имеешь в виду. Дам тебе ниточку, рассказав, с кем он работал в Лондоне.
– Хорошо, шанс небольшой, но он единственное, что у нас есть, – сказал Броснан.
– Есть еще твой приятель Флад в Лондоне.
– Я знаю. Он нажмет на все рычаги. Но ему нужно время, а у нас его не много.
Девлин кивнул головой.
– Хорошо, сынок, оставь это мне, я посмотрю, что можно сделать. – Он посмотрел на часы. – Один час. Мы съедим по бутерброду и, возможно, выпьем «Бушмиллза». Потом вы можете отправиться на вашем «леаре» обратно в Лондон. Я свяжусь с вами в ту же минуту, как только что-то узнаю.
Диллон припарковал машину за углом, недалеко от похоронного заведения Харвея в Уайтчепеле, и пошел, взяв с собой портфель. Все шло прекрасно. Он нажал на кнопку звонка, и дневной привратник открыл ему дверь.
– Господин Харвей, – солгал веселым голосом Диллон. – Он ждет меня.
– Через зал мимо часовен для прощания с усопшими и вверх по лестнице. Его кабинет на втором этаже. Ваше имя, сэр?
– Хилтон. – Диллон осмотрелся, его взгляд обежал выставленные гробы и цветы. – Не так много дел?
– Вы имеете в виду торговлю? – швейцар пожал плечами. – Депрессия…
Диллон пошел через зал, остановился и заглянул в одну из часовенок, убранную цветами в горшочках и свечами. Он вошел и посмотрел на тело мужчины средних лет, одетого в черный костюм, со сложенными руками на груди и загримированным лицом.
– Бедный подонок, – пробормотал он и вышел. У конторки швейцар поднял трубку телефона: