– Еще чего!
Они перешли в огромную великолепную гостиную. Над мраморным камином висело зеркало в богато украшенной резьбой позолоченной раме. Везде стояли цветы. Большой рояль, удобные мягкие диваны и огромное количество книг. Она оставила открытыми французские окна, выходящие на балкон. Броснан подошел и закрыл их.
Анн-Мари откупорила шампанское, достала из шкафа два бокала. В это время раздался звонок у входной двери.
Открыв, Броснан увидел стоявших у порога Макса Арну и Жюля Савари, а за их спинами братьев Жобер.
– Профессор Броснан? – уточнил Арну. – Я полковник Макс Арну.
– Мне прекрасно известно, кто вы, – ответил Броснан. – Оперативная служба, не так ли? Что все это значит? Мое прошлое достает меня?
– Не совсем так. Нам нужна ваша помощь. Это инспектор Савари, а эти двое – братья Жобер, Гастон и Пьер.
– Тогда вам лучше войти, – сказал Броснан, заинтересовавшись вопреки здравому смыслу.
Братья Жобер по приказу Арну остались в прихожей, а они с Савари вошли следом за Броснаном в гостиную. Анн-Мари повернулась, слегка нахмурившись. Броснан представил ей вошедших.
– Очень рад. – Арну поцеловал ей руку. – Я давно восхищаюсь вами.
– Мартин, – она выглядела взволнованной, – ты ни во что не впутался?
– Конечно, нет, – заверил он. – Что я могу сделать для вас, полковник?
– Речь идет о национальной безопасности, профессор. Мне неудобно говорить это, но мадемуазель Оден довольно известный фотожурналист.
Она улыбнулась:
– Полное благоразумие, полковник. Даю вам слово.
– Нам посоветовал обратиться к вам бригадир Чарльз Фергюсон из Лондона.
– Этот старый дьявол? Какого рожна ему нужно от меня?
– Потому что вы, профессор, лучший специалист по ИРА. Разрешите, я расскажу… – Полковник рассказал о последних событиях, стараясь быть кратким. – Видите ли, профессор, – сказал он в заключение, – братья Жобер просмотрели наши альбомы по ИРА и не нашли там этого человека. А Фергюсону не удалось идентифицировать его по краткому описанию, которое мы ему представили.
– Да, действительно проблема.
– Друг мой, этот человек не простой террорист. Он должен быть большим артистом, чтобы сделать подобную попытку. Мы же знаем о нем только то, что он ирландец и свободно говорит по-французски.
– Чего вы ждете от меня?
– Поговорите с братьями Жобер.
Броснан бросил взгляд на Анн-Мари, пожал плечами и сказал:
– Хорошо, давайте их сюда.
Он сидел на краю стола, потягивая шампанское. Жоберы стояли перед ним, чувствуя себя неловко в этой роскоши.
– Сколько ему лет? – спросил Броснан.
– Трудно сказать, мсье, – ответил Пьер. – Он меняется каждую минуту. Как будто в нем не один человек. Я бы сказал – ближе к сорока годам.