– Хочешь меня? Мне так эти сволочи надоели, у тебя хоть лицо хорошее… Пошли, а?..
Игар ушел, сдерживая дрожь и подавляя желание оглянуться.
Моряки и горожане бродили, по одному и группками, болтали между собой, время от времени заворачивали в двери под страстно стонущей раковиной; кое-где у стен стояли общественные девушки, и на протянутой ладони у каждой лежал красный помидор – символ мужской силы. Всякий, взявший овощ с предлагающей его ладони, в ту же минуту становился из прохожего клиентом.
Игар брел. Не раз и не два его нежно пытались удержать; он брел, слушая страстные стоны раковин, понемногу впадая в тоску: нет, ее нету здесь… Он зря явился сюда. Побывавшему на Алтаре странно и страшно бродить по этим кривым улочкам; среди множества женщин с красными шариками на ладонях он не найдет Тиар…
Его взяли за рукав. Настойчиво и в то же время мягко:
– Кого ты ищешь?
Он обернулся – старуха. Крепкая, морщинистая старуха, и на шее у нее ожерелье из маленьких, с монетку, раковин.
– Кого ты ищешь, мальчик?
Он вытащил свои деньги; пересыпал из ладони в ладонь:
– Я ищу женщину. Волосы черные с медным отливом, среднего роста, под лопаткой – родимое пятно в виде ромба. Поможешь – заплачу.
Вид денег не взволновал старуху. Она продолжала смотреть Игару в глаза:
– Ты ее знаешь?
– Я ее ищу.
Старуха помедлила, шевеля губами; медленно кивнула:
– Пойдем.
Над этой дверью не было призывающей раковины, однако неуловимый аромат порока, наполняющий узкие улочки продажного квартала, здесь был плотнее и гуще.
Игар вошел; в коридоре пахло свежим деревом, а комната, в которую препроводила его старуха, оказалась завалена подушками – круглыми и квадратными, маленькими, огромными, кожаными и бархатными, с вышитыми на них гербами несуществующих провинций и мордами выдуманных зверей; на стене, обитой серебряной парчой, красовался свежий потек – не так давно кто-то сильно швырнул спелым помидором, и красный овощ превратился в красную же, с неровными лучами звезду.
– Найдем тебе, – сказала старуха уверено. – Ты парень небогатый, но щедрый, таких всегда любила… Придержи, придержи свои монетки – ей отдашь.
– Она здесь? – вопрос получился излишне суетливым.
– Все они здесь, – старуха усмехнулась, обнажая крепкие желтые зубы. – Все они здесь, пташки, куда нам, бедным, деваться… Сядь и жди.
Старуха вышла; Игар только сейчас заметил, что вдоль всего подола к ее юбке пришита корабельная цепь. Вот откуда тот тусклый звон, который сопровождал их всю дорогу…
На подушки он из брезгливости не сел. Мало ли что за подушки; сел прямо на пол, напротив помидорной кляксы, прислонился спиной к стене и подобрал под себя ноги.