Попутно он пожалел о том, что так опрометчиво рассказал о бунте известному своей болтливостью Павелю и, как оказалось, пожалел напрасно. Явившийся с докладом городской сержант[6] сообщил, что в одном из трех вокулерских кабаков вспыхнула драка между завсегдатаями и приехавшими на рынок крестьянами. Стража палками разогнала пьяных буянов, но при этом кто-то из разбегавшихся в разные стороны мужиков выкрикнул, что недалеко пришествие избавительницы и что скоро вот ужо всех стражников и приставов развесят за срамные места. Из этого бальи с грустью заключил, что слухи о бунте успели просочиться в город. Гоня прочь недобрые предчувствия, бальи кликнул писца и принялся составлять донесение сенешалю[7] Шампани.
От этого занятия его оторвал явившийся к нему собственной персоной отец Жорж. Пыхтя и отдуваясь, он поведал, что почти у самых ворот аббатства его остановил, надо полагать, уже окончательно выживший из ума дряхлый старик и простодушно спросил: знает ли святой отец, что на землю спустилась сама Мария Магдалина, чтобы спасти Францию? На истерический выкрик настоятеля – от кого тот слышал эту чудовищную ересь? – старец спокойно ответил, что так говорят жители его деревни, а им об этом сказал человек, видевший посланницу небес воочию.
В довершение всего беда пришла оттуда откуда ее меньше всего ожидали. Вскоре после того как пробило три часа пополудни, ему доложили что его хочет видеть лейтенант вокулерского гарнизона. Тот сообщил, что комендант Ивер на службе не появлялся, а слухи в городе ходят весьма тревожные.
После не слишком долгих поисков доблестного Гийома Ивера обнаружили в чулане заведения Жака Болвана, где он валялся, упившись хуже, чем тамплиер, в обнимку с почти голой девкой, вылакавшей не меньше его самого. Как следовало из путанных объяснений кабатчика, его старый добрый знакомый явился к нему с утра в весьма скверном расположении духа, потребовал вина, потом еще и еще, потом принялся глотать вино, как воду, а потом схватил попавшуюся под руку служанку, силком влил в нее кувшин сидра и поволок в кладовую, в чем хозяин не решился ему перечить, поскольку тот при этом размахивал оружием и выкрикивал угрозы, от которых стыла в жилах кровь. Бесчувственного коменданта перенесли в кордегардию, пытались отлить холодной водой, совали под нос лук и чеснок – все было напрасно. Взбешенный выходкой коменданта де Камдье сгоряча хотел бросить его, так и не пришедшего в себя, в тюремный подвал. Но вовремя одумался, ибо Гийом Ивер был, как – никак, весьма опытным воином и заменить его было некем. Отложив разбирательство до лучших времен, бальи волей неволей должен был пока взять командование крепостью на себя. Он приказал лейтенанту удвоить дозоры на стенах, усилить стражу всех четырех городских ворот и выслать отряд конных к замку Сен – Жерар со строжайшим приказом не ввязываться в ни в какие стычки, а только внимательно разведать обстановку и вернуться до темноты. Одновременно ко всем окрестным дворянам были отправлены люди с предупреждением об опасности. Гонец с сообщением о происшедшем был послан и в Реймс – столицу графства.