Рванув удила, он развернул Шмеля, что есть силы ударил шпорами. Скакун взвился от жгучей боли, но всадник усидел, сдавив рассеченные до крови бока и, огрев коня плетью, погнал его прочь с поля битвы, ставшего в мгновение ока полем смерти. В тот миг уцелевшие всадники совершенно забыли о гибнущей пехоте, не сделав даже попытки помочь ей.
Они мчались как бешеные, а за их спинами слышался нарастающий топот копыт и вопли преследователей.
Им удалось оторваться от погони. Все решило то, что рыцари спасали свои жизни, а гнавшиеся за ними хотели только настигнуть нескольких разгромленных врагов. Шмель, которого он холил и лелеял, которого кормил отборным овсом, даже если приходилось отдавать за него последние медяки, не подвел.
Когда впереди показался городской вал и знакомая корчма у ворот, он едва не потерял сознание от жгучей радости – спасен. Но тут же молнией блеснуло: «Хелен!». Он пришпорил уже начавшего уставать коня. Возле барбакана стояли люди, тревожно вглядывавшиеся в даль; он даже не обратил на них внимание.
Филипп первым подлетел к распахнутым воротам. Мелькнули испуганно недоумевающие лица охранявших их – и вот он уже в городе.
Немало людей собралось на площади перед воротами. Галдя, они кинулись к нему, но он, едва не сбив кого – то, помчался к заветному домику, предоставив рассказывать о случившемся тем, кто бежал следом за ним.
Только одна мысль – о Хелен, о том, что ее надо спасать, билась в его голове.
Из под копыт Шмеля била грязь, разлетались, квохча, куры.
Натянув поводья, он остановился у домика под некрашеной тесовой крышей.
От крыльца к нему бежала Хелен. С недоумением взирала она на покрытого пылью всадника на взмыленном коне.
– Что случилось, Филипп?!
– Нас разбили, – выдохнул он. – Надо бежать!
– К-как разбили? – пробормотала Хелен полушепотом. – А отец?
Де Альми почувствовал, что не сможет сейчас сказать, что ее отец наверняка погиб.
– Твой отец… Я не видел его, – невпопад ответил Филипп. – Хелен – надо бежать! – повторил он.
На колокольне запоздало ударили в набат.
– Да ты что, рехнулся?! Да отец, как вернется, проклянет меня, если узнает, что я сбежала с тобой! И как я брошу мать и сестру?
«Она ничего не поняла!» Филипп едва не завыл от злой досады: как объяснить ей, безмозглой клуше, что Вокулер, оставшийся без защитников, неизбежно станет добычей бешеного мужичья, которое уж точно не пройдет мимо пухленькой и аппетитной дочки начальника гарнизона?!
– Да ты…
Лопнул ремень, и висевший на седле щит с грохотом упал на землю.
– … твою мать!! – выругался де Альми.