– Возможности две,– рассуждал Духарев, покачиваясь в седле.– Ударить с ходу или подкрасться незаметно.
– Собачки,– напомнил Устах, ехавший сзади.
– А если чесноком натереться? Или барсучьим жиром?
– Ты сначала барсука схить,– посоветовал друг.
– Да, понятно. Значит, с ходу? А если запрутся?
– Пошумим – выбегут!
– Да, скорее всего. Наглые.
– А кого им бояться? Смердов, что ли? Это же не наши кривичи-охотники. Здесь народ тихий.
– Тоже верно. Значит, решено? С ходу.
– Не с ходу, а сначала оглядеться надо,– возразил Устах.– Давай прибавим, а то стемнеет.
Из открытого продуха[15] курился дымок. Кушать готовили господа разбойнички.
По этому поводу все три пустолайки, вместо того чтобы, как положено, охранять территорию, вертелись у крыльца.
Дверь открылась. Появился мужик с двумя кожаными ведрами. Безоружный, только нож на поясе.
Одна из собачек увязалась за ним, остальные попытались проникнуть внутрь, но были с позором изгнаны.
– Берем? – спросил Серега.
– Угу. Когда возвращаться будет.
Показался разбойник с полными ведрами. Взобрался по песчаному языку, перехватил ведра в одну руку, пописал сверху, попутно наслаждаясь закатом. Закат и впрямь был красивый. Для некоторых – последний…
Шавки с брехом кинулись к всадникам – и порскнули в стороны, подальше от лошадиных копыт.
Любитель заката уронил ведра, заорал истошным голосом. Одной рукой придержал портки, другой выхватил нож. Герой! Лучше бы в речку прыгнул. Пронесшийся мимо Устах выбросил руку с мечом – и «герой» полетел с откоса.
Духарев махнул через забор и лихо, прямо с седла сиганул на крыльцо. Почти месяц этот приемчик осваивал. Освоил. Но сейчас едва не грохнулся – из-под ноги с визгом метнулась собачонка.
В доме царила идиллия. Один разбойничек лежал на лавке и считал мух, второй, «вооруженный» большой деревянной ложкой, кухарничал. Третий топориком рубил дровишки. Появление Духарева восторгов не вызвало: топорик немедленно полетел ему в лоб. Серега пригнулся, чтобы не мешать красивому полету.
В укоризну разбойничкам следует отметить, что они не стали спрашивать гостя, кто да откуда, а, похватав что подвернулось, невежливо, скопом кинулись на него. Решили, видно, что раз нежданный гость один-одинешенек…
Последнее, впрочем, для них не имело ровно никакого значения. Когда, минутой позже, в избу ворвался Устах, веселье уже закончилось. Варягу осталось только хмыкнуть и вытереть подвернувшимся рушником меч.
Трупы погрузили в лодку и отправили вниз по реке.
Поужинали разбойничьей похлебкой. Собачек тоже не обидели. Лаечка – не боевой пес. Кто ее кормит – того и любит.