– А ты што ж, лечить хочешь? – сощурился ведун.
– Да не то что хочу… – смутился ученик.– Ты ж лечишь!
– Ха! Ты сперва шесть личин смени да семь сил накопи.
– Это как? – озадачился Бурый.
– А так. Одна у тебя есть. Та, что от страху. Да только одна. И глупый ты. Сперва умным стань. Пусть людишки под тобой походят. Пусть всё злые их обвычки твоими станут. А не то не лечить станешь, а мучить. Да сам не заметишь.
– А не врешь ли ты мне, Дедко? – и приготовился увернуться от оплеухи.
Однако ведун не ударил. Поглядел одобрительно и согласился:
– Вру.
У Бурого челюсть отвисла: не ожидал такого ответа.
– А потому вру,– продолжал Дедко,– что ты – дурень. Ну-ко, скажи мне приговор, чтоб кабан поле попортил.
Бурый задумался, затем начал не слишком уверенно:
– Зверь-зверь-клыкан-веперь-камен нобок-иди-на-лу-жок-с-лужка-на-дорожку-с-дорожки…
– Побежал! – насмешливо перебил Дедко.– Ток не к тебе, а свиней гонять иль в болото спать! Голос, голос делай! Силы у тебя – сколь у комара в грудке. Давай снова…
* * *
– Товарищ генерал, прибыл начальник выборгского филиала. Примете?
Морри посмотрел на девицу, верней, по годам девицу, а по сути давно уж нет, угадал в ней пульсацию желания, но она была Морри не интересна. Пустой мешок. Вот та, с которой он чуть не совершил ритуал,– другое дело. Впрочем, прерванный ритуал не значит – не совершенный. Пока нить не разорвана. Морри-разум отодвинул желание. Это желание принадлежало его предшественнику, друиду, изгнанному в нижние глубины Морри-алчущего. Сила. И Власть. Вот то, что по-настоящему важно.
– Нет,– сказал он порченой девице.– Не приму. Выйди.
Морри-разум изучал Каменный Лес, Город. И тут следовало поспешить, пока Город сам не начал изучать его.
Глеб Стежень
Все, что должно случиться, рано или поздно случается. Иначе говоря, чему быть, того не миновать. Глаза боятся, а руки делают.
Вместе с Кириллом мы вытащили тело из морозилки, перенесли в погреб и уложили на стол. Все продумано и взвешено. По эту сторону реальности не должно быть никаких сбоев и неопределенностей. Хватит того, что с той стороны.
Установленный в погребе кондиционер негромко ворчал. Сейчас, согласно программе, он держал температуру в минус четыре градуса, по холодному времени сбрасывая лишнее тепло в змеевик на кухне. Сделав дело, Кир молча ушел наверх. Он все понимал и, видно, охотно поменялся бы со мной местами. Но не мог. Кир ушел, а я остался.
Она была в одежде, и это не очень хорошо, поскольку поверхность тела прогревалась неравномерно. Если не смотреть на лицо, казалось, она просто свернулась калачиком и спит. Но это если не смотреть на лицо. А если смотреть… Белая, прихваченная изморозью кожа с темными крупинками налипшей земли… Неживая… От этого следовало отрешиться, и я отрешился. Навык перешагивания границы между человеком и