Если бы он, Фрупов, не умел чуять нехорошее, давно гнил бы в могиле. Если удосужились бы похоронить. Он, Фрупов, битый волчара. Он помнил, что, если травка зеленеет и солнышко блестит, еще не факт, что в зеленой травке на знакомой тропинке за знакомым бугорком не выцеливает его, Фрупова, тихий, как украинская ночь, снайперок.
Тут, конечно, не было травки и тропки. И коридором этим Владимир Константинович хаживал не первый год… Ах ты!..
В конце коридора, аккурат перед фруповским кабинетом, стоял Кимыч. А с Кимычем – незнакомый мужик спортивного телосложения. И, как видно опытному глазу, главный в этой парочке был как раз не Кимыч.
Всех деятелей партии «Национальное движение» Владимир Константинович знал в лицо. И толстосумов, и болтунов, и прочих. И знал: как бы кто из этих прочих ни пушил хвост, а место свое знал. И полновластным хозяином в «исполнительном отделе» никто из них себя не чувствовал. Тем более с Кимычем, в котором гонору – на троих хватит.
– Володя! – слишком оживленно гаркнул Кимыч.– Давай, знакомься, генерал Ликанов!
«Хрен ты верблюжий, а не генерал!» – подумал Фрупов.
Руки он не протянул. И самозванный генерал – тоже.
– Вот! – все так же оживленно продолжал Кимыч.– Прислали, понимаешь, из белокаменной…
Тут Владимир Константинович и вовсе встревожился. Потому что раньше из столицы приходили только деньги. И так было удобнее для всех. И так должно было быть…
Фрупов не поверил ни единому слову. Поначалу подумал: кто-то толкнул на него дезу, и теперь братья по оружию… Почти сразу сообразил: этого не может быть! Это в нем типичный профессионал говорит, а ситуация совсем не выглядит типичной…
Владимир перевел взгляд с непривычно возбужденного лица Кимыча на спокойное лицо «московского гостя», встретился с ним глазами и…
Когда-то Фрупова контузило. Чиркануло пулей по черепу. Ничего особого, кость на месте, только кусочек скальпа улетел, но ощущение было острое. Сейчас ощущение тоже было острым. Как ломом по голове. В ушах звон, в глазах багрянец, колени – желе. Упал бы, да генерал-самозванец помог, поддержал.
А потом Фрупова словно завернуло в белую вату. И не больно, и не страшно… никак. Притом что Владимир точно знал: никто и пальцем его не тронул.
Вата ватой, а мозги работали хорошо. И в мозгах сразу всплыло: «психотропное оружие…» Почему? Вроде читал в американском журнале пару дней назад. Выходит – не херня? Преуспели условные противники…
Вата истончилась немного.
– Вот и славно… Вот и славно… – донесся жизнерадостный голосок Кимыча.
Пелена спала. Мутными еще глазами Фрупов уставился на «генерала»… и обнаружил, что тот в ярости! Рожа перекосилась, глаза налились кровью…