Сермаль бесшумно движется по комнате, подхватывает с пола детали ее туалета, бросает на матрац. Соплюшка одевается. Слышно, как стучат ее зубы.
Стульев в комнате нет. Стираю платком пыль со стола, сажусь.
– Документы у вас есть? – вкрадчиво спрашивает Сермаль.
Девка мотает головой. Судорожно дергает молнию на джинсах. Молния ломается, девка матерится.
– Да вы не волнуйтесь,– голосом киношного доброго следователя изрекает Сермаль.– Скажите мне адрес, я кого-нибудь пошлю.
Полная безмолвная паника.
– Ладно,– сжалившись, говорит Сермаль.– Отправляйтесь домой, приведите себя в порядок и позвоните мне. Триста одиннадцать, сорок семь, шестнадцать. Жду вас с паспортом. Запомнили номер? Триста одиннадцать, сорок семь, шестнадцать.
Девка кивает, как автомат. Ни хрена она не запомнила.
– Проводите,– говорит Сермаль.
Кира берет бедолагу за локоток и влачит в коридор.
– На знала,– говорю,– что вы из уголовки.
– Я и сам не знал.– Сермаль смущенно улыбается.– Но здесь написано.
Он протягивает мне использованный авиационный билет, прямо у меня на глазах превращающийся в бурую книжечку. Я шалею. Сермаль прячет книжечку, приближается к спящему мужчине и внимательно его разглядывает. Спящий, видимо, что-то ощущает, потому что урчит и втягивает под пальто одну ногу.
Возвращается Кирилл. Хрупая битым стеклом, решительно подходит к спящему, вытряхивает его из пальто и рывком ставит на ноги. Я деликатно отворачиваюсь.
– Ах ты соколик! – ласково говорит Сермаль.
Недовольное мычание. Похлопывание ладонью по голому.
– Пусти! Пусти, твою мать! Не надо, я сказал! Ой! Ах ты…
– Надо, надо,– нежно приговаривает Сермаль.
– Любишь кататься, люби и саночки! – басит Кира.
Звук, будто щеткой чистят одежду. Суставный хруст, жалобное повизгивание.
– Окунуть его надо,– деловито заявляет Кирилл.– Давай я сделаю. Заодно и помоется.
Кирина манера бороться с синдромом абстиненции мне, увы, знакома. Натерпелась. Проникаюсь к бедолаге сочувствием, но зря.
– Нет, болярин, я сам,– говорит Сермаль.– Тут, кроме водки, еще черта в ступе. Чему учил вас, засранцев! Надень на него что-нибудь и поди вскипяти водички. Мариночка! Вы покуда спускайтесь вниз, посидите в машине, пока мы управимся.
Послушно иду к двери. Открываю и сталкиваюсь с толстой испуганной теткой в бигудях.
– Извините,– говорю машинально.
Тетка отшатывается.
– Да вы входите, любезная! – добродушный баритон Сермаля из-за моей спины.
Теткино лицо багровеет, и она, как сомнамбула, входит внутрь. Я же странствую по коленчатому коридору и неожиданно оказываюсь на кухне, прерывая оживленную беседу ее обитательниц.