«Ну и сочетание, – подумал Стуколин, разглядывая знакомые надписи. – Транспорт из Норвегии, жратва из Германии, пилоты с Кавказа, а пираты – русские! Блин, жизнь, как на Невском проспекте».
Разгрузка транспорта заняла час. Стуколин последним в очереди к рампе стоять не захотел, а велел Жене Яровенко подогнать грузовик и, не сильно церемонясь, растолкал парней в «косухах».
– Так! – объявил он. – Эти, эти, эти и вон те ящики грузим ко мне. И пошевеливайтесь!
Парни заворчали, но ослушаться не посмели: авторитет Стриженого среди них был беспредельно высок. Натовскую амуницию: полевые комбинезоны, палатки, вещмешки и прочее барахло – Стуколин ворошить не стал, а выбрал четыре десятка больших коробок с провиантом от Бундесвера так, чтобы забить кузов почти до упора, к этому добавил три коробки с мылом и зубной пастой. Потом подумал и взял пару упаковок принадлежностей для полевой кухни.
Женя Яровенко тоже не остался в стороне. Глаза у него при виде такого количества дармового шмотья алчно заблестели. Он читал английские и немецкие надписи на упаковках и что-то там про себя соображал. Губы у него при этом шевелились. Потом он вдруг кинулся к одному из тюков, перетаскиваемых парнями Стриженого, и, вытащив штык-нож, болтавшийся в ножнах на поясе, вспорол грубую ткань.
– Ты чё делаешь? – возмутился один из парней. – Типа крутой, да?
Женя его не слушал. Он что-то тащил из тюка, вцепившись обеими руками.
– Спокойно, спокойно, – призвал к порядку Стуколин. – Здесь все свои. Делаем общее дело – зачем нам ссориться?
– А чё он? – не успокоился сразу парень. – Чё он ваще?
Стуколин подошёл ближе:
– Женя, ты чего?
Урча, как кот, дорвавшийся до свежей говядинки, Яровенко вытянул на свет отличную пилотскую куртку – из чистой натуральной кожи и отороченную мехом.
– Это мне, – заявил он с детской непосредственностью. – Мечта, а не куртка.
Стуколина так рассмешила эта чистая в своей искренности радость от бесплатного приобретения обновки, что он громко расхохотался. Возмущавшийся поведением Жени парень стоял над похудевшим тюком и ошалело переводил взгляд с лучащегося счастьем Яровенко на хохочущего старшего лейтенанта. Потом плюнул, покрутил пальцем у выбритого виска и сказал:
– Чокнутые, во!
Когда разгрузка закончилась, грузовики Стриженого освободили полосу. Теперь транспорт мог развернуться и взлететь. Пилоты «Геркулеса» не заставили себя упрашивать. Едва Стриженый отогнал свой командирский «джип» за пределы полосы, все четыре винта норвежца стали раскручиваться. Воздух снова наполнился рёвом двигателей, и «Геркулес» под улюлюканье и оскорбительные жесты высыпавшей смотреть его взлёт команды Стриженого поднялся в воздух.