– Хм… Кое-чему они все же научились. В этом году темное отделение выпускает неплохой курс. Насчет беленьких сомневаюсь… В истории Тибидохса бывали курсы и «посветлее», – тихо сказал он Медузии.
Доцент Горгонова кивнула и, что-то высмотрев, решительно направилась к внуку Ягге.
– Ягун! Немедленно убери со стола портрет своей бабушки!
– Почему? В тяжелую минуту испытаний, когда нагрузки на нервные клетки непомерно возрастают, разве не важно иметь перед глазами лицо родного человека? – запротестовал Ягун.
– Прекращай демагогию! Ты отлично знаешь, что портрет тебе подсказывает!
– Портрет? Мне? Мамочка моя бабуся, как вы могли такое подумать?
Медузия наклонилась над его столом. Ее волосы зашипели. Играющий комментатор быстро отодвинул портрет.
– Все-все! Вопросов больше не имею. Обожаю тонкие намеки! – сказал он торопливо.
Медузия перевела взгляд на портрет.
– Ягге! Тебе-то не стыдно? Мальчишка давно не ребенок! На этом теленке только бревна возить!
Ягге на портрете смутилась и запахнулась в шаль. Ягун же обиделся и полез с комментариями:
– Вашу позицию я понял, госпожа Горгонова. Бревна на мне возить не надо! Бревна – это лес, а партия зеленых учит, что зеленые насаждения надо охранять! Вот только вопросец: если партия зеленых охраняет лес, то какая партия, позвольте спросить, охраняет небо?
Медузия лениво царапнула его длинным ногтем по щеке. Рот у Ягуна перекосило. Он замычал, схватившись рукой за замороженные, одеревеневшие губы.
– Молчание – основа мудрости, – сказала доцент Горгонова и отошла.
Демьян Горьянов, довольный, что его врага Ягуна поставили на место, заржал. Цветы на окне сразу завяли, да и сам смех звучал кошмарно. Окажись случайно за дверью не знакомый с Горьяновым лопухоид и спроси кто у него: «Что это было, Бэрримор?» – он с вероятностью девяносто процентов заявил бы, что кто-то режет осла маленьким и тупым ножом.
Медузия подошла к Горьянову и посмотрела на него своим ужасным взглядом, от которого люди некогда превращались в камни.
– Демьян! Немедленно вынеси Гуго Хитрого из класса! Гуго, стыдись! Кому ты помогаешь?
– Я не виноват! Меня взяли в плен вместе с обложкой! – оправдываясь, заявил Гуго.
Время мало-помалу истекало.
– Песок! – громко произнес Поклеп и, ничего больше не добавляя, показал на часы.
– Ага! Я готов, – заявил Ягун.
– Я тоже! – сообщила Склепова. – А первому, кто сдаст, оценка выше не будет? Нет? Так я почему-то и думала.
Все заторопились. Даже Семь-Пень-Дыр, едва таская ноги, пополз сдавать работу. На его зеленом лице было глубокое чувство удовлетворения. Видно, он получил от духа необходимые ответы и теперь размышлял, как им расстаться по-хорошему. Мало-помалу стопка тестов на столе Медузии росла.