– Вы удивляете меня, академик! Вечно вы нянчитесь со своей Таней Гроттер! Так почему же вы не перевели ее на белое отделение, если она такая расчудесная? – ревниво спросила Медузия.
– Не смог, Меди! Таня пока не темный маг, но уже и не белый. Она где-то между осознанным добром и стихийным злом, которое совершает сгоряча и не задумавшись. Она, как весы, склоняется то в одну сторону, то в другую. Оставь я ее на белом отделении – другая чаша перевесила бы, и она стала бы темной уже навсегда или сделалась бы одной из тех белых магов-ханжей, которых полно в Магществе. Тех магов, которым кажется, что они вправе все и за всех решать потому лишь, что избегают красных искр. Да в профессоре Зигмунде Клоппе было куда больше человечности, чем во всех этих надутых правдолюбах, вместе взятых!.. А сейчас, возможно, у Тани есть шанс вновь стать светлой. Небольшой, но все же есть.
Таня долго стояла на чердаке у фиолетовой завесы, перегораживающей выход на крышу. По щекам у нее текли слезы. Завеса потрескивала. Ее шуршание напоминало Тане звук сминаемого пакета из толстого целлофана. Было видно, что ее не снять никаким заклятием. Поклеп и Великая Зуби разбирались в темной магии явно побольше, чем недавно переведенная со светлого отделения ученица.
Неожиданно, когда пропасть уныния, в которую все глубже падала Таня, стала совсем бездонной и показались даже черные каменные зубья на дне ее, кольцо Феофила Гроттера потеплело. Голубоватая нить света оторвалась от него и уткнулась в дальнюю стену. На одном из камней, на который едва ли кто бросил бы взгляд без особой нужды, белела старая, но все еще различимая надпись: «Выше нос, Лео! Мы еще покажем судьбе мгновенный перевертон!»
Таня улыбнулась сквозь слезы. Ей почудилось, что отец через годы протянул ей ободряюще руку.
– Выше нос, Лео! Мы еще покажем судьбе мгновенный перевертон! – повторила она.
* * *
Когда Таня вернулась, Гробыня Склепова, роковая девушка темного отделения, в отличном настроении кружилась по комнате, вальсируя с глупо хихикавшим от счастья скелетом Дырь Тонианно. На новом красном покрывале ее кровати-гроба валялась колода карт. Пиковые король и дама лежали отдельно, окруженные пестрым хороводом десяток, валетов и тузов.
Увидев Таню, Гробыня бесцеремонно отпустила скелет, немедленно грохнувшийся прямо посреди комнаты, и подбежала к ней.
– Гроттерша, ты видела? Я раскинула карты! Пуппер будет мой! Можешь теперь убрать свои загребущие ручки! – крикнула она.
Таня внимательно посмотрела на карты.
– С чего ты решила, что Пуппер – это пиковый король? – поинтересовалась она.