– На кого это она рычит? – подозрительно осведомилась тетя Нинель.
– Ни на кого! – быстро сказал Дурнев.
– Ни на кого она бы не рычала! Ты что-то скрываешь от меня, Германчик? – прозорливо спросила тетя Нинель.
Дурнев заметался.
– Чего ты ко мне пристала? Хочется ей рычать и рычит! Небось на Халявия! Он опять ловил кошек! – плаксиво сказал он.
Тетя Нинель укоризненно взглянула на оборотня.
– Халявочка, это правда? Зачем ты гонялся за кошками в новом костюме? – проворковала она.
Оборотень, которого вынуждали сознаться в том, чего он не совершал, многозначительно посмотрел на дядю Германа. Бровки заерзали на узком лобике.
– Братик, отведешь меня завтра в ресторан? – поинтересовался он.
– Каждый день? А не жирно будет? – возмутился дядя Герман.
– Фу, какой ты противный, братик! От домашней еды у меня несварение желудка! А то смотри… за кошками не буду гоняться… Как тебе, не сыро? Или, может, помочь?
И Халявий многозначительно похлопал себя по карману. Дядя Герман сдался, правильно поняв намек.
– Ладно, отведу! Будь ты проклят! – сказал он.
– И к манекенщицам пустишь? – продолжал допытываться Халявий.
Дурнев вздохнул. Он сообразил, что любимый братец будет теперь шантажировать его бесконечно. Вот и теперь они беседовали шепотом, как заговорщики.
– Они на тебя наступят, – сказал он.
– А это уже не твоя проблема! Я не виноват, что мне нравятся высокие женщины. Мой дедушка первым браком был женат на богатырше. Я весь в него. Так пустишь или не пустишь? – с напором спросил оборотень.
– Да, да, да! – прошипел дядя Герман.
Халявий, выторговавший то, на что раньше и надеяться не мог, просиял.
– Да, да, да! Я гонялся за кошками! Я типа фанат, маньяк и все такое! Как же я люблю своего братика! Тебе так повезло с ним, мамуля! – громко признал он, бросаясь на шею к изумленной тете Нинели.
Дурнева стряхнула с себя навязчивого карлика и умиленно обняла дядю Германа, случайно едва не раздавив при этом коварную соперницу. Такса Полтора Километра заворчала и от греха подальше ретировалась под диван. Порой этой кривоногой колбасе казалось, что она самое разумное существо в доме у Дурневых.
* * *
Потянулись дни. Халявий, он же царь Мидас, он же Вацлав Нижинский, он же Герострат, он же машинка для наклеивания этикеток, он же император Калигула, он же племянник бабы Рюхи и еще шут знает кто такой, каждый вечер ездил в рестораны и кутил с манекенщицами, вводя дядю Германа в непредвиденные расходы. Среди московского бомонда неизвестно с чьей подачи распространился слух, что этот маленький карлик владеет несколькими нефтевышками в Тюмени и что именно по этой причине коварный Дурнев его охмуряет. «Подпоит, бумаги подписать заставит – и все дела! Он такой!» – шептали деловые тузы, которые с удовольствием охмурили бы Халявия сами, но побаивались дядю Германа.