Глава (тьфу-тьфу!) 13
Пепелис Кремацио
Человек умирает, когда в нем заканчивается радость.
Йозеф Эметс
Бейбарсов метался на кровати, хрипло дыша сквозь стиснутые зубы. Их невозможно было разжать даже ложкой. К мокрому лбу пристали волосы. На скулах смуглого лица рдели густые пятна румянца.
Все бестолково сгрудились вокруг, загромождая магпункт. Только что разбуженной Ягге это совсем не понравилось.
– Брысь-брысь-брысь! – сказала Ягге, нетерпеливо сделав руками в воздухе легкое движение, которое точно порывом ветра вымело за дверь всех лишних. Особенно досталось всегда тормозящему Тузикову и стабильно любознательной Верке Попугаевой.
Это «брысь!», равно как и вырвавшийся из ладоней Ягге ураган, были настолько знакомы всем выпускникам, что самые мудрые, такие как Ритка Шито-Крыто или Катя Лоткова, изначально не стали соваться в магпункт.
Единственной личностью, ухитрившейся остаться внутри, был вездесущий Ягунчик, который, размахивая рукой, принялся орать: «Я порезал палец! Ай-ай, как больно!»
Ягге досадливо отмахнулась от тяжелораненого внука, который только этого и добивался. Он перестал стонать, уселся на стул и принялся наблюдать, как бабуся возится с Бейбарсовым. Озабоченно бормоча, Ягге обложила грудь Глеба светлыми морскими камнями. Когда камни потемнели, она, не касаясь, смела их березовым веником. Веник старушка опустила в воду, которая сделалась вдруг алой и маслянистой. Это она повторила дважды, пока в третий раз вода не осталась прозрачной.
Бейбарсов перестал метаться. Ягун заметил, что он дышит гораздо ровнее.
– Я думал, ты только травами лечишь! Типа: «Выпей, Вася, пустырничка! Авось поможет!» – неосторожно вякнул Ягун и тотчас пожалел об этом.
Ягге нетерпеливо мотнула головой, и невесть откуда взявшаяся летучая мышь вцепилась Ягуну в фиктивно раненый палец.
– А-а! На родного внука! Смотри: кровь! Йоду мне! – завопил Ягун, вскакивая.
– Выпей, Вася, пустырничка! Авось поможет! – посоветовала ему Ягге.
– Нетушки! Не дождешься!.. И не используй мои фразы, коварная родственница! Мне творчески обидно! – заявил Ягун, зализывая ранку.
Ягге укрыла Глеба покрывалом и отгородила кровать ширмой.
– Жить, по ходу дела, будет? – спросил у нее внук.
Ягге, помедлив, кивнула.
– Как-то ты нерадостно киваешь, бабуся! – удивился Ягун.
– Я озадачена.
– Чем же?
– Представь себе человека, которого разодрала в клочья стая оборотней и который после этого встал, отряхнулся и отправился по своим делам, – сказала Ягге.