Время близилось к двенадцати часам, когда я понял, что с непривычки явно перебрал с ультрафиолетом. Маша тоже обратила внимание на мои покрасневшие ноги и спину.
– По-моему, Лёня, ты сгорел, – сказала она. – Нельзя получать столько в первый день солнца. Я бы на твоём месте оделась. А то и вовсе бы ушла с пляжа.
– Гонишь? – осведомился я.
– Ни в коем случае. Если хочешь, проводи меня до города. До остановки автобуса.
– И только?
– Экий ты прыткий…
– Я не прыткий. Просто мне нужна хотя бы надежда.
– На что?
– Надежда на то, что эта наша встреча не последняя. Хотя бы.
– А, это легко! – засмеялась она. – Можем, например, встретиться сегодня вечером и погулять. Идёт?
– Идёт! – обрадовался я. – Должен ведь я как-то компенсировать виноград и воду!
Дорогу я, оказывается, не забыл, и через сорок минут довольно крутых подъёмов и спусков мы оказались на автотрассе, а там уже и рукой было подать окраины города Туапсе.
Мы договорились встретиться в семь вечера на центральном бульваре, я посадил Машу в лихо подрулившее к нам маршрутное такси, помахал вслед рукой и отправился назад в лес. Надо было вернуться в Москву, намазаться какой-нибудь мазью от солнечных ожогов и хорошенько отдохнуть. Разнообразнейших впечатлений за прошедшую ночь и утро я получил сверх меры и, судя по всему, впереди меня ожидало не меньше.
– Это и есть та самая планета, на которой, предположительно, осталась половина экипажа вашего… как его… «Амундсена»? – спросила Вишня.
– Она самая, – откликнулся Штурман, не отрывая глаз от обзорного экрана. Красавица, правда? Сейчас прибавлю увеличение.
На главном обзорном экране яркая зеленовато-серебристая горошина достигла размеров теннисного мяча. Теперь можно было даже различить сложный узор атмосферных завихрений, сквозь который смутно проглядывали очертания материков и океанов.
– Кстати, – снова задала вопрос Вишня, – а кто такой был этот Амундсен?
– Ваша любознательность воистину неисчерпаема, – улыбнулся Доктор. – Амундсен – это наш великий полярный исследователь и путешественник. Погиб, когда пытался отыскать во льдах пропавшую экспедицию другого путешественника.
– Я заметила, что вы любите давать своим кораблям имена ваших героев, – сказала Вишня.
– И ярким подтверждением этому может служить название нашего корабля, – невозмутимо заметил Механик.
Все засмеялись.
– А вы не любите? – спросил Капитан.
– Наша индивидуальность в целом не так ярко выражена, как ваша. Поэтому и понятие героизма у нас несколько иное. Считается, что лируллиец, погибший, например, при спасении другого лируллийца, совершил не героический поступок, а просто постарался выполнить свой долг.