– Ну что, Петрович, – спрашиваю, – готов?
– Готов, – тихо отвечает Петрович.
Нескольких часов ему хватило, чтобы помыться, побриться и даже переодеться и почистить ботинки, что меня несказанно радует, поскольку стоит Петрович вплотную ко мне. Правда, шляпа на нем та же, но это даже хорошо – человек должен быть узнаваем.
– Давай, – командую.
– Подождите, – раздается сзади. – Я с вами!
Ирина. Вот, черт, теперь я понимаю, отчего она никак не может пройти стажерскую практику.
– Что будем делать? – шепотом осведомляется Петрович.
– Пока ничего, – вздыхаю в ответ и жду, когда мой стажер приблизится на достаточное расстояние, чтобы я мог, не повышая голоса, высказать ему все, что я думаю.
– Ты, главное, не волнуйся, – Ирина останавливается в трех шагах от нас. – Я запрограммировала корабль на автоматическое возвращение на Землю, в случае если мы сами не вернемся в течение трех суток.
– А если трех суток нам не хватит? – спрашиваю.
– Чему быть, того не миновать, – пожимает она плечами. – Прости, но я не могу отпустить тебя… вас одних.
– Характер не позволяет? – Я искренне надеюсь, что мой голос переполнен ядом.
– Неважно что. Главное – не позволяет.
– Не быть тебе курьером.
– Значит, не быть. Но сейчас я иду с вами.
– Черт с тобой, – говорю, потому что сказать мне в данной ситуации все равно нечего. – Но предупреждаю. Начнешь показывать характер и дальше, буду ставить на место. Вплоть до применения физической силы.
– Согласна, – быстро отвечает Ирина. В темноте не видно, но мне почему-то кажется, что отвечает она с улыбкой.
После того как Петрович прикладывает ладони к каменному боку Яйца, все происходит так, как он и рассказывал. Секунд, наверное, через пять. Как будто кто-то незаметно убирает одну реальность и вместо нее подсовывает другую. Так быстро, что заметить момент подмены невозможно. Вот только что мы стояли на дне котлована в Первограде, что на планете Гондвана, а в следующее мгновение под нашими ногами оказывается проселочная дорога, над головой – ночное, затянутое облаками небо, а в сотне шагов впереди светится окно придорожного строения.
– Получилось, – выдыхает Петрович. – Что я говорил? А вы не верили.
– Это то самое место? – спрашиваю, оглядываясь по сторонам.
– Оно, – подтверждает Петрович. – В точности. Только время другое. Сейчас тут ночь, а тогда был вечер. Пошли?
– Одну минуту.
Я стою и пытаюсь глазами, ушами и носом уловить хоть малейший признак того, что окружающее нас пространство смоделировано искусственно или каким-либо образом нам внушено. Не ловится. Свет и тень, крик ночной птицы и ветер в листве, запах травы и земли – все настоящее. Или кажется таковым с высшей степенью достоверности. Присаживаюсь на корточки, дотрагиваюсь пальцами до чуть влажной от вечерней росы дороги. Нет, не чувствую различий.