– Кстати, насчет деток, – влез Стихарь. – Разрешите заглянуть в гнездо, товарищ лейтенант? Я осторожненько.
– Черт с вами, – согласился Велга. – Как дети, ей богу… Максимум осторожности, понятно?
– А я Валеру подстрахую, ладно? – вызвался Карл Хейниц. – Интересно же, господин обер-лейтенант!
– Давай, – кивнул Дитц. – Если там безопасно, то все, пожалуй, посмотрим на этот… зоопарк.
Тем временем Аня уже присела возле головы «Горыныча» и водила над ней руками. Рядом невозмутимо стоял Малышев, направив ствол автомата точно в длинное ухо животины.
Таким образом, все оказались при деле. Стихарь с Хейницем ловко карабкались по веткам в гнездо. Вешняк следил за лесом. Шнайдер за небом. Велга и Дитц за всеми сразу.
– Все, спит! – звонко и радостно сообщила Аня. – Сейчас кровь остановим и рану затянем. Будет жить!
Дитц и Велга одобрительно кивнули.
– Птенчики! – тут же подал сверху голос Валерка. – Три штуки! Хорошенькие! Зубастенькие! Хвостатенькие и с крылышками! Рыбку кушают! Ути-пути…
– Смотри, не свались, – предостерег Велга. – А то достанешься им на обед вместо рыбки…
– Да они маленькие еще, – успокоил командиров Хейниц. – Не больше … э-э… жеребенка. И до края гнезда не долезут – высоко. Так что, можно всем посмотреть.
Пока Аня заговаривала кровь и перевязывала, уже начавшую затягиваться, рану на горле «Горыныча», пока все любовались жутковато-симпатичного вида птенцами, в окружающей природе наметились изменения. Подул ветерок, легко зашумел, зашелестел полог леса, немного, но заметно похолодало. Цвет неба стал более темным, густым, и Велге даже на какой-то миг показалось, что там возникло некое пока непонятное и практически неуловимое глазу движение…
Идти надо, тревожно подумал Александр, обводя глазами поляну, подзадержались мы тут что-то. Гуманизм гуманизмом, а задание заданием. Кто знает, сколько нам отпущено времени?
– Можно идти! – как бы отвечая на мысли лейтенанта, отрапортовала Аня. – Сутки отлежится и будет снова здоров. И знаете что? Я думаю, что он гораздо разумнее, чем обычный зверь. Я чувствовала обрывки его…как бы… чувств.
– И что же он чувствует? – спросил Стихарь.
– Боль. И благодарность. К нам.
– Иш ты… – покачал головой Вешняк. – Выходит, доброе дело мы сделали?
– Главное дело мы точно еще не сделали, – прервал, начинающийся было разговор, Велга. – Отряд, все готовы? Тогда в прежнем направлении и прежним порядком. Двинулись, господа-товарищи бойцы, двинулись…