необстрелянных людей? И не просто необстрелянных, а уже которое поколение не знающих, что такое война? Велга содрогнулся. Нет уж, лучше такое не представлять. Да и представлять-то уже некогда. Прилетели…
Пилот заложил крутой вираж и, практически не снижая скорости, пошел на посадку. Уши заложило, и Александр судорожно сглотнул. Рискованно, но правильно. Весь расчет на неожиданность и на то, что андроиды, несмотря ни на что, воевать все-таки не умеют. Одно дело просто убивать и совершенно другое – воевать. Некому было составить для них такую программу.
Он выпрыгнул сразу же, лишь только флаер коснулся земли, и тут же кинулся в мертвую зону, под прикрытие стен больничного корпуса….
Да, такое он уже видел. И не раз. Но привыкнуть к этому все равно невозможно.
Они не успели.
В госпитале было совсем не много больных и раненых – люди на этой Земле очень редко болели, а уж ранения получали и того реже. Исключения составляли Города и Полигоны, где травмоопасность была гораздо выше обычной. Именно поэтому, кстати, госпиталь и располагался в непосредственной близости от Города и в относительной от Полигона. И все равно госпиталь был загружен от силы на четверть….
Они насчитали восемнадцать человек.
Вернее, восемнадцать трупов.
Одиннадцать врачей (мужчин и женщин) и семеро больных и раненых. Бывших больных и бывших раненых. В вестибюле, в палатах, коридорах… Кровь, рваные, резаные и огнестрельные раны, запах боли и ужаса.
И только один мертвый – сломанный? – андроид. Робот – медсестра. Именно ее Валерка Стихарь в самом начале их пребывания в госпитале принял за человека и был крайне обескуражен странной реакцией «сестрички» на его, Стихаря, вполне естественные действия.
Андроида несколько раз успели проткнуть штыком. Сделал это высокий и усатый «полигонщик», защитник смоделированного Шевардинского редута, которого они несколько дней назад (несколько тысячелетий!) встретили у входа в госпиталь вместе с его окровавленным товарищем. Видимо, он успел добраться до своего оружия, но не успел его зарядить, и теперь лежал тут же с перерезанным горлом, сжимая в мертвых руках курковое ружье – точную копию солдатского русского ружья образца 1812 года.
Ненависть – лучшее оружие. Все рассказы, вырвавшегося из Города юноши Юры Павлова, о сошедших с ума андроидах оставались всего лишь рассказами до тех пор, пока добровольцы не увидели трупы своими глазами. Потребовалось какое-то время, чтобы люди, никогда до этого не сталкивавшиеся с насильственной смертью, пришли в себя. Но когда шок слегка притупился, в сердцах людей вспыхнули неизменные и древние чувства: ненависть и ярость. И эти чувства требовали немедленного утоления.