– Что вы стоите, негодяи? – повелительным тоном произнес дворецкий. – Скорее раздувайте огонь! Его высочество не любит сырость.
Слуги засуетились, и вскоре веселое пламя потрескивало в зияющей пасти камина.
– Все. Убирайтесь! – Старый дворецкий сурово прикрикнул на замешкавшихся сервов. Дождавшись их ухода, он скрупулезно проверил наличие чернил в чернильнице и остроту перьев. Вытащив маленький ножичек, добросовестный служака взял одно из них и стал с похвальной тщательностью подтачивать его. Дверь распахнулась. Лейтонбург широкими шагами пересек комнату и подошел к столу.
– Иди, Якоб. Ты мне не нужен пока.
Слуга удалился. Его высочество уселся за стол спиной к камину и, разложив перед собой несколько небольших пергаментов, вперил в них свой взор. Острые глаза Лиса, который не замедлил последовать примеру Оттона, позволяли мне без особого труда ознакомиться с содержимым записок.
«Вы знаете, когда открыть ворота. Мысленно с вами!», «Мост Св. Лаврентия, перед заутреней».
– Это что за бредятина?
– Почему бредятина? – немедленно оскорбился Лис. – Это так называемый «тревожащий огонь». Чтобы лишить противника покоя и заставить его ходить согнувшись.
– Как бы нам самим не попасть под эту канонаду.
На столе перед его высочеством лежало семь или восемь Образчиков эпистолярного жанра работы моего друга. Но самым осмысленным среди них был текст, не являющийся плодом творчества Лиса. Это была та самая записка, полученная мной в вечер ареста.
Раздался робкий стук в дверь, и дворецкий вновь появился на пороге:
– Ваше высочество, его сиятельство Бертран де Л'Аншен, граф Херефорд, канцлер его высочества принца Джона, просит принять его.
– Зови. – Герцог разом сгреб со стола пергаменты.
Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.
Монтер Мечников
– Ox, – тяжело выдохнул Лоншан, усаживаясь на золоченый табурет перед столом герцога, – ох, эти ваши лестницы. Я едва не задохнулся, покуда взбирался по всем этим ступеням.
– Было бы прискорбно сознавать, что подобные мелочи могли лишить моего дорогого родственника столь верного слуги. Как, кстати, здоровье принца Джона?
– Спасибо, ваше высочество, вашими молитвами.
– Молитвы – это скорее по вашей части, господин аббат.
– По воле Божьей и велению моего сюзерена я служу Господу нашему не только молитвой.
– Вот как? – Принц Отгон изобразил удивление. – Стало быть, именно эта служба привела вас сюда? Лоншан насупился.
– Не сердитесь, господин канцлер. Я не хотел вас обидеть. Однако странно вмешивать волю Всевышнего в наши дела. Ибо, если я не ошибаюсь, Спаситель говорил: «Не убий!», а еще он говорил: «Возлюби ближнего своего». Не так ли, господин аббат?