Граф Генрих радовался недолго: на следующий день фон Ратцеборг был приглашен к императору, обласкан им, осыпан милостями и подарками; еще через неделю он с императором въехал в свой город, где на ратушной площади принял вассальную присягу на верность Фридриху II. Взбешенный граф Шверинский потребовал было обратно деньги у своего крестного, но, как выразился по этому поводу Лис: «Дэ той хлиб, шо мы зъилы?» Спустя еще неделю и Ратцеборг, и Нордальбингия в едином порыве выступили против Шверина.
Уже начинало вечереть, и я активизировал связь.
* * *
– …Послушайте, почтеннейший, – судя по тону, которым были сказаны эти слова, Лис произносил их отнюдь не в первый раз, явно по одному и тому же поводу, – вот ваша расписка, вот ваши деньги, и я хочу видеть жемчужины, принадлежавшие блаженному Дезодорану.
– Ноя вам предлагаю по три солида за каждую жемчужину. Это хорошие деньги. – Ювелир, в лавке которого происходил торг, уже взмок от напряжения, но, похоже, был готов стоять насмерть.
– Нет, ну просто беда какая-то, – страдальчески воздел очи Лис. – Видимо, за годы, проведенные в Гиперборее, я совсем разучился говорить по-немецки. Вы, очевидно, не поняли меня: они не про-да-ют-ся, – по складам произнес мой друг. – Они священны.
– О-о-о, – взвыл хозяин лавки, прикидывая в уме, хватит ли у него наличности, чтобы оплатить бесценные перлы. – Вы губите меня, мой дорогой друг! Послушайте, пять солидов – прекрасная цена.
– Нет, – покачал головой Лис, – мы с вами решительно говорим на разных языках. Какие пять солидов? О чем речь? Подумайте сами, как можно продавать чудодейственный жемчуг с четок блаженного Дезодорана, вылечивший от ящура верховного адидаса Гипербореи, победивший моровую трясучку и перепоит головы, случавшийся у гиперборейского народа каждое утро после очередного праздника? Подумайте сами, где перепоит головы, а где пять солидов – вы чувствуете разницу?
– Семь! Семь солидов! – стонал доведенный до отчаяния торговец. – Послушайте, ваше преподобие, сегодня днем я был в ратуше: господин бургомистр и господа бурграты, услышав о деяниях святого Дезодорана, постановили построить часовню в его честь. Эти жемчужины, эти священные реликвии, они бы украсили алтарь. Они бы излечивали страждущих, они бы привлекли толпы паломников в наш город.
– «О», – хмыкнул Лис на канале связи, – «впервые слышу речь не мальчика, но налогоплательщика! Вот наконец начался настоящий торг».
– «Ладно, Лис», – отозвался я. – «Поторопись, уже темнеет, скоро закроют ворота. Да не забудь, нам еще нужны пара коней, возница, продовольствие и хорошо бы лекарь. Ропша что-то совсем плох».