– Мы все умрем! – с первобытной животной тоской в голосе пробормотал бургомистр. – Все!
– Это не должно вас волновать, друг мой! – вновь обретая присущую Тюдорам высокомерную твердость, милостиво изрекла Елизавета. – Как говорил великий афинянин Эпикур: “Смерть совершенно не касается нас! Все хорошее и дурное лежит в ощущении. Смерть же есть отсутствие всяких ощущений”.
Я невольно усмехнулся. На мои взгляд, огнекудрая Диана избрала не лучшее время для цитирования античных философов. Но в этом она была вся! С юных лет находя утешение в горестях среди трудов Платона, Аристотеля, Сенеки и того же Эпикура, она использовала обширные цитаты из них как универсальное лекарство, позволяющее стойко преодолеть тяжкие невзгоды. Не так давно при королевском дворе считалось точной приметой: если государыня садилась переводить любимого Сенеку – стоило ждать грозы. Ничего не попишешь – именно такова была эта великая женщина, живущая чувствами и страшащаяся любви, обожающая танцы и веселье, но твердо и бестрепетно правившая весьма непростой страной. Женщина, перемежающая площадной бранью размышления древних мудрецов и венчающая, точно короной, свои полные внутренней страсти фразы жестким и звонким “Абсолют!”.
– К чему вам беспокоиться? Стены Маольсдамме крепки, а принц Шарль, как вам, должно быть, известно, один из лучших военачальников Франции и, полагаю, с радостью поможет вам отбросить испанцев от стен города! Не так ли, мой принц?
– `Ну шо `, – раздался в голове язвительный голос напарника. – `Опять за старое? Слушай, а может, на следующую операцию выйдем монахами? Я уже научился у брата Адриена глазки закатывать. Ты будешь слово Божье по ушам втирать. Шо-то я как-то притомился крушить все напрочь и навзничь. Знаю я эту интернациональную помощь! Опять кругом будут вдовы и сироты! `
– `До следующего раза дожить надо! ` – оборвал я неожиданную вспышку пацифизма шевалье д'Орбиньяка.
– Почту за честь, ваше величество! – Я склонил голову перед Елизаветой. – Если господин бургомистр сочтет мою помощь уместной.
– О да, да! – затараторил городской голова, ободренный вспыхнувшим огоньком надежды. – Конечно же! Какая неслыханная удача. Что пожелаете, ваше высочество?
– Для начала мне надо знать, какими силами обладает гарнизон крепости. Затем выяснить цель прибытия испанцев. Быть может, они желают ограничиться лишь выкупом? Тогда городу не придется подвергать себя опасностям штурма или осады.
Мысль о том, что Маольсдамме будет вынужден заплатить испанцам дань, судя по невольно скривившемуся лицу бургомистра, явно не вызвала у него душевного подъема. Обычно таковой появляется после дня непрерывных атак на стены или же на третьи сутки обложного сидения.