– Я помню, вы желали справиться о самочувствии нашего друга Рейнара. – Мои слова, похоже, вызвали у собеседника легкое недоумение.
– А? Что? Ну да, конечно! Здоровье д'Орбиньяка! – кивнул лорд-протектор. – Но у меня есть дело и к вам, мессир! Оно касается вашего возвращения… – он замялся, – ко французскому двору. Однако, увы, разговор может оказаться долгим, а времени у меня уже нет. Меня ждут в палате общин, там намечается грандиозная баталия. А потому, сир, мы встретимся нынче же вечером и продолжим беседу. В Тауэре. – Рейли щелкнул пальцами, вызывая офицера охраны. – Вас немедля сопроводят туда, ваше высочество. Поймите меня правильно, я отнюдь не питаю к вам вражды, однако не желаю вводить в искушение неокрепшие умы лондонцев. Позвольте откланяться, сир! – Шляпа Рейли описала в воздухе замысловатую восьмерку, поднимая ветер страусовым плюмажем. – До вечера!
Не делая того, что тебе хочется, можешь делать все, что пожелаешь.
Чеширский Кот
Умение сохранять лицо, чтобы ни происходило вокруг, – вот то, что отличает джентльмена от всех прочих смертных. Этому искусству можно долго учить, однако научиться ему невозможно. А потому никто не мог по достоинству оценить всю гамму чувств, которую испытал я, вновь отправляясь в Тауэр. Меня не ждали там цепи и казематные застенки, меня просто вытащили, как пистолет из кобуры, а затем вернули обратно, когда стрелять стало больше не в кого. И здесь Лис был, несомненно, прав: нас с ним использовали просто и немудряще, и хотя напиваться по этому поводу было не в традициях английского аристократа, на душе было весьма тошно. Рейли всякий раз оказывался на шаг впереди, мешая сделать очередной ход и навязывая свою игру.
По-человечески мне было жаль валлийцев, в общем-то принужденных заниматься разбоем отнюдь не из природной склонности к этому неблагодарному ремеслу. Мы с Сергеем сделали все, чтобы они были уничтожены, не имея шансов на честную схватку. И оттого, что именно так и произошло, мне было чертовски мерзко. Однако пока я не был препровожден в Тауэр – игра стоила свеч. На кону стояла корона Англии, а такая ставка искупает многое. Теперь же перспектива становилась и вовсе сумрачной.
С одной стороны, Рейли упомянул, что желает моего возвращения во Францию, и как бы то ни было, чего бы ни ждал он от моего визита на “родину”, но это в значительной мере развязывало мне руки. Но с другой стороны, единственная возможность заставить меня что-либо сделать по указке лорда-протектора – оставить Лиса заложником в Лондоне. Не знаю, ведал ли об том наш хитроумный противник, но, вероятно, нечто подобное он подозревал. Кроме того, институтская задача, поставленная перед нами вездесущим Мишелем Дюнуаром в случае моего отъезда, усложнялась многократно. Расчетливый, точно гильдия бухгалтеров, помноженная на цех астрологов, Рейли не то чтобы всерьез рвался управлять делами королевства. Эту миссию он благосклонно предоставлял Тайному совету, уже слегка отошедшему от первоначального шока. Из всех, кого я видел ночью на крепостной стене Тауэра, один лишь лорд Фаттлмаунт снял с себя полномочия и покинул Лондон, даже не известив об этом королеву-мать и ее верного паладина.