– Я ищу тана рода Геллинов достославного Марка, – не обращая внимания на грубый окрик стражника, гордо заявил Лис.
– Ты не из местных. Кажется, я где-то видел твоё лицо, да только не припомню где. – Начальник караула начал внимательно всматриваться в физиономию моего напарника. – Зачем тебе нужен наш тан?
– Если бы то, что мне необходимо сказать ему, касалось тебя, я бы не искал его. Достаточно было бы доехать до хлева, и если бы я не застал там тебя, то наверняка встретил бы твоих родственников.
– Что?! – взревел стражник. – Не много ли ты на себя берёшь, смерд!
– Я Рейнар Лис, – свысока поглядывая на голоногого фельдфебеля, заявил мой друг. – И если ты скажешь, что тебе неизвестно моё имя, то лучше выбрось оружие и иди отпугивать ворон с вересковых пустошей.
– Точно, – всполошился ветеран, – я ж говорю, рожа мне твоя знакома. А ну… – кинжал, мгновение назад висевший на поясе, блеснул у него в руке. В тот же миг Лис, презрительно следивший за действиями караульщика, правой рукой перехватил его запястье, левой несильно ударил по кисти.
– Брось каку, недоносок! – оружие отлетело шага на три, а обескураженный часовой попытался вырваться из цепких рук моего напарника. Пустая затея! – Я что, по-твоему, – с напором заговорил Лис, не обращая внимания на выжидательно опущенные копья оставшихся без руководства стражников, – приехал сюда, чтоб вы меня зарезали? Мне трудно это было найти в другом месте? Я Рейнар Лис, комит сэра Торвальда герцога Инистора, его правая рука, левый глаз и центральное полушарие головного мозга. Раз я здесь, значит, так надо. Беги к своему господину и сообщи ему, что у меня к нему секретное дело. Если ты где-нибудь задержишься, клянусь плащом святого Мартина, тан велит содрать с тебя шкуру и наделать из неё штанов для твоих детей. Ты понял меня? – Лис оттолкнул от себя ополоумевшего охранника. – На вот, передай ему это. – Рейнар вытащил из сапога пергамент с восковой печатью, любовно изготовленный мною сегодня утром.
Вряд ли при «дворе» каледонского тана, даже «могущественного», нашёлся бы кто-нибудь, способный прочесть текст, составленный на классической латыни. В лучшем случае подобный грамотей умел бы разбирать ту кухонную латынь, которую оставили на память бриттам и их северным соседям римские легионеры, сами отродясь не бывавшие в метрополии. С тем же успехом человек, сведущий лишь в шотландском, взялся бы читать Шекспира. В любом случае мандат моего «тайного посланника» несказанно прибавлял ему веса в глазах безграмотных северян.
Начальник караула скрылся, осторожно неся доверенный ему документ, а его подчинённые остались стеречь незваного гостя, опасливо косясь и тихо переговариваясь на гельском диалекте.