Тяжёлая дверь перед нами отворилась.
– Входите, господа, – послышался голос сэра Мерриота. – Сэр Торвальд Пламенный Меч, – представил он нас, – рыцарь Круглого Стола и его спутники, комит Рейнар Лис и оруженосец Годвин.
Мой рассказ вызвал бурю возмущения в рядах местной аристократии. Временами Лис, решавший, что повествование недостаточно живописно, вставлял леденящие душу детали о скорбных поисках короля Артура средь поверженного на мать сыру землю цвета британского рыцарства. И о начале боя с невесть откуда взявшейся призрачной змеёй, укусившей за ногу рыцаря Альмета. Стоит ли говорить, что после таких слов возмущение холодных северных пэров достигло таких размеров, что напоминало митинг в Палермо в день повышения цен на горячительные напитки. Рыцари и бароны рвались растерзать Мордреда своими руками, сорвать с него благородный меч, срубить шпоры и залить чёрной краской поле щита…
– Нет! – резко остановил их буйство Ллевелин. – Никогда позорящая тень не коснётся великой эмблемы Пендрагонов. Но тот, кто вероломно присвоил себе этот славный герб, должен пасть жертвой вашего праведного гнева. Скоро, очень скоро мы выступим на врага, и я клянусь, что моим кличем в предстоящей схватке будет «Пендрагон»!
– Ллевелин! – заревели, заведённые речью герцога, пэры. – Ллевелин и Пендрагон! Ллевелин и Пендрагон!
– Однако! – пробормотал я себе под нос.
* * *
– Я рад приветствовать вас, друзья мои. – Подождав, когда делегация пэров покинет залу, Ллевелин поднялся со своего трона и, в нарушение всех правил придворного этикета, шагнул нам навстречу, протягивая руки.
Я ещё раз внимательно вгляделся в лицо Стража Севера, гордое, жёсткое лицо воина, с твёрдым прямым взглядом глубоко посаженных тёмных, почти чёрных глаз. Прямой взгляд уверенного в себе мужчины, привыкшего повелевать и нравиться. За таким обычно люди идут и в огонь, и в воду. Седеющие длинные волосы, почти седая борода, обрамляющая красивое мужественное лицо, пожалуй, слишком правильное для обычного кельтского типа. Этот человек положительно был рождён, чтобы стать великим вождём, и ему, несомненно, было тесно в стенах Кэрфортина.
– Вы прибыли очень вовремя, – обнимая нас с Лисом, продолжил Ллевелин. – С тех пор как мы расстались, многое изменилось.
– Да, мы уже слышали об этом, милорд, – поклонился я, – и потому поспешили сюда.
– Мордред стоит в Дэве, явно чего-то ожидая. Пока ещё неизвестно чего. Ланселот высадился в Дэйре, его лагерь близ Эборака. Я боюсь, что он может заключить союз с Мордредом. Тогда нам придётся очень туго. Мы будем зажаты между молотом и наковальней… А может, и двумя молотами, поскольку войско королевы Лендис ещё весьма многочисленно, и стоит мне снять охрану с вала, как оно будет здесь.