Все лорды Камелота (Свержин) - страница 249

Вжи-у! Рыжий Гном появился перед нами, точно букет цветов из шляпы фокусника. Только что его не было, и вот он стоит, рассеивая подступающий мрак огненной шевелюрой.

– Ларец брать, – несколько удивлённо заявил браток, – не открывать совсем-совсем. – Для убедительности он подёргал крышку, намертво удерживаемую электромагнитами на своём месте.

– Да ну, брось, – отмахнулся Лис. – Шо тут открывать? Чик, и готово! – фотоэлементы считали сетку с пальцев моего друга, разблокируя замок. – Вот видишь, и всех-то делов.

– Там стража стоять! – опять начал хвастаться божественный шут. – Сторожить! Моя камень брать и – опц! Они камень сторожить, я сюда и-эх!

Он говорил ещё что-то, но ни я, ни Лис не слушали повествование братка. На этот раз в шкатулке-дубликаторе не было ни каменьев, ни злата, лишь шесть клочков пергамента да свиток, опечатанный печатью алого воска с выдавленным драконом. Я развернул документ.

"Я, Утер Пендрагон, сын короля Аврелия Амброзия, – гласила первая строка, написанная вычурной писарской латынью, – прошу и повелеваю тебе, брату моему Мерддину Эмрису, именуемому также Мерлином, принять под свою опеку в великой тайне сына высокородной дамы Эреники Ллевелина и воспитать как моего, проявляя о нём всемерное попечение и храня ото всех тайну его рождения. Для того тебе позволяю взять от казны моей злата и иных драгоценностей, сколько потребуется, дабы не знал он ни в чём ущерба и нужды. О здравии и успехах его велю докладывать мне в месяц раз, а к девяти годам назначаю привезти отрока к моему двору, где я сам решу дальнейшую судьбу его.

Писано в замке Тинтажель, анно домини…"

– Вуаля, – усмехнулся я. – Какая трогательная забота о безвестном сыне высокородной дамы. Лис, почитай на досуге, очень интересно. – Я протянул напарнику свиток. – Годвин, поди сюда. Здесь без тебя не обойтись, а из лесу хочется выбраться ещё до темноты…

Глава 26

Что есть успех на войне? Я сделал сто ошибок, а вы сто одну.

Джон Черчилль герцог Мальборо

Закатное солнце окрашивало запад зловещим багрово-алым заревом, опускаясь на зубчато-рваный край леса. Красный его диск, напяливший на себя длинную тёмную тучу, казался головой в широкополой шляпе, свысока взирающей на мельтешение двуногих тварей. Ах, сколько страсти, сколько доблести, сколько игры ума тратилось на то, чтобы совершить нечто незаметное с высоты безучастного светила. Сколько гордецов билось за то, чтобы увенчать себя золотыми коронами – порождениями древних солнечных диадем, чтобы именоваться солнцеликими, богоподобными и величайшими из великих. Все они умирали, обращаясь в прах, их венцы шли в переплавку, закладывались за долги, служили украшением музейных витрин, а солнце вновь с безучастным презрением одаривало землю теплом и светом, изо дня в день демонстрируя, что истинное величие не нуждается в пустых украшениях. Тщетно. История вновь и вновь проигрывала одни и те же сценарии человеческого трагифарса, точно ища выход из замкнутого круга.