– Теперь слушайте. – Кархэйн устремился к мешку и повернул ему одному известный ворот. Окрестные скалы опять завыли, заголосили, захохотали сумасшедшим хохотом, несомненно, усиливая эффект, произведённый незадолго до того.
– «Капитан, шоб я так жил! Я понял, шо это такое. Это же волынка! Обычная шотландская волынка. Римляне срисовали её у бедных скоттов и довели, сам видишь, до чего».
– «Я думаю, всё было наоборот. Скорее всего скотты обнаружили в развалинах бастид этот прибор для вызова духов, ну и смастерили себе нечто подобное с той же целью».
– Но это ещё не всё, – гордо заявил юноша, принимая наше молчание за знак одобрения. – Если сие оружие может лишь отпугнуть дикарей в ночное время, то «адское жерло» воистину способно разить врага не хуже, чем молнии древних богов. Эй, Гир! – Кархэйн кликнул давешнего валлийца, уже вернувшегося и дежурившего у тела погибшего рыцаря в ожидании распоряжений. – Иди сюда, помоги мне переставить меха на «адское жерло».
Валлиец, вероятно, не раз уже проделывавший подобную операцию, споро принялся за дело, с натугой отсоединяя кожаный мешок и свинцовые трубки от нагнетателя.
– На вот, крепи. – Новоиспечённый рыцарь указал своему помощнику на лежащую поодаль ёмкость для сжатого воздуха диаметром поменьше и стал что-то прилаживать к трубе, торчавшей из потолка. – Слушай меня, Гир, – скомандовал он, закончив своё дело. – Мы идём наверх, к «адскому жерлу», а ты надувай бурдюк. Когда я скомандую, откроешь затвор.
– Я всё понял, сэр, – почтительно поклонился валлиец.
По своему внешнему виду «адское жерло» более всего напоминало лёгкую корабельную пушку конца XIX века. Правда, ствол её, скованный из отдельных железных полос и обхваченный множеством толстых обручей, оставлял желать лучшего, но в целом орудие производило весьма внушительное впечатление.
– Подождём до утра, – глядя на начавшее светлеть небо, сказал Кархэйн. – До рассвета они не нападут.
– Вероятно, ты прав, – кивнул я.
– Одно плохо, – продолжал молодой рыцарь. – «Адское жерло» невозможно повернуть, оно поражает лишь дорогу, выходящую из ущелья. К тому же, – он печально вздохнул, – у нас к нему есть лишь пять зарядов.
– И скорострельность маловата, – глядя вниз с башни, добавил Лис. – Хотя, уж какая тут к бениной бабушке, скорострельность! Торвальд, может, мы их всё же медовухой попотчуем? Потому как если после пятого выстрела этой бандуры войско не разбежится, боюсь, они её затолкают нам… ну, ты догадываешься куда. Сам посуди: стрел у нас осталось – пшик; бойцов – раз-два и обчёлся; смолы – разве что с бурдюков наскоблить. Масла нет, воды чуть-чуть, камней – и тех как кот наплакал. Держаться нечем, а помирать здесь за ради ваших любителей древностей мне отчего-то совсем не улыбается. Дома меня не поймут. Так что давай попробуем с медовухой. Так уж и быть, бери все, – Лис набрал в лёгкие воздуха, делая в уме какие-то сложные подсчёты, – восемь бочек.