* * *
Обоз армии Мордреда пылал, лишая возможных победителей законной добычи, но зато обещая неплохое освещение, если битва под стенами Кориниума затянется до темноты. Шанс такой был, поскольку уже начинало смеркаться, а сражающиеся никак не желали уступать друг другу. Отвага и стойкость Ланселота стоили полководческого дара Мордреда, а доблесть рыцарей Арморики неплохо уравнивала численное превосходство противника.
Во всяком случае, так было до того, как пронёсшиеся галопом конные лучники подожгли застывшие в ожидании сигнала к движению возы. Взметнувшееся вверх пламя и крики обозников, пытающихся подручными средствами тушить свои повозки, поневоле заставили сторонников Мордреда замедлить движение и, ослабив натиск, повернуть обратно. И если рыцари и оруженосцы ещё продолжали вести бой, поминутно оглядываясь на пожираемое пламенем имущество, не имея возможности без ущерба для чести покинуть поле битвы, то их менее щепетильные в этих вопросах слуги, а уж тем паче наёмники, сотнями мчались к полыхающей колонне, торопясь спасти кто убогие пожитки, а кто и что поценнее из возков убитых рыцарей.
– Теперь наша очередь, – тихо проговорил я, оглядываясь на замерших в ожидании баронов.
– Фри вэй! – прогрохотал над округой боевой клич Инисторов. – Путь свободен!
Конная армада, опустив зажатые под мышками копья, обогнув скалу, намётом вышла на равнину и устремилась на резерв Мордреда, уже утративший своё первоначальное назначение и теперь выступающий в непривычной для себя роли заградительного отряда. Опрокинутые атакой пехотинцы, суетившиеся у горящих возов, с воплями устремились назад, ломая строй рыцарских банд [39].
– Фри вэй! – неслось над полем.
– Нас рать! – присоединил свой боевой клич неугомонный трансальпийский галл Сергей Лисиченко, выхватывая из колчана очередной оперённый гусиными перьями пропуск в Валгаллу. – Не стой под стрелой! Зашибу!
Обстановка на поле менялась едва ли не ежесекундно. Потрясённые моим святотатственным поджогом, рыцари Мордреда ёрзали в сёдлах, не зная, то ли бросаться спасать от огня и мародёров своё имущество, то ли продолжать добивать дрогнувшие уже было полки Ланселота. Ну о каком бое может идти речь, когда одним глазом ты следишь за действиями противника, а другим сквозь узкую прорезь железной личины пытаешься косить, что там происходит позади боевых порядков! Какими бы ни были первоначальные замыслы наличествующих на поле полководцев, действительность, гнусно усмехнувшись, превращала их в полную бессмыслицу.
Утратив всякий строй и всякое единство, рыцари по одному, по два, небольшими группами носились взад-вперёд, ища достойных соперников, вступали в случайные схватки, подчас мучительно вспоминая, глядя на гербовый щит противника, к какому лагерю относится встреченный джентльмен. Из-за обилия ярких котт с высоты птичьего полёта долина, должно быть, напоминала чудовищный салат, перемешиваемый миксером. Лишь только кое-где над полем трепетали под порывами ветра пеноны и баньеры военачальников, позволяя уставшим от бессмысленного кружения сбиваться хоть в какое-то подобие организованных отрядов. Однако спустя считанные мгновения неумолимая логика боя вновь разрывала их в клочья и вновь размётывала по полю до следующего встреченного знамени.